Разлапистые ветки бьют по лицу, рукам, ногам. Панический ужас накатывает волнами. Из-за мрака и густой листвы, спотыкаясь о корни, падаю вниз. Меня словно тянет в пучину этого забытого богом леса. Поднимаюсь и снова срываюсь на бег. Я не знаю, как долго бегу, но время кажется вечностью. Легкие горят огнем. Пересохшее горло дерет словно наждачкой. Но я бегу, потому что, если остановиться, что произойдет что-то страшное. Я чувствую себя обессиленной до крайности, но все же продолжаю бежать, так как это единственный способ сохранять свою жизнь. Единственная мысль, которая бьется пойманной птицей “Быстрей, еще быстрей!”
Вдали раздаются зловещие шорохи, которые преследуют меня, заставляя ускоряться. Серебристый свет луны проникает сквозь ветви. Неожиданно вихрь ветра завывает, и огоньки загораются еще ярче, обступают меня, образуя призрачные фигуры. Волки! Господи, это волки! Пронзительный вой сливается со звуками ветра. Он несется со всех сторон. Сердце бьется о грудную клетку так, что вот-вот выскочит и понесется вскачь без меня.
Бежать больше некуда. Падаю на четвереньки, упираясь руками в прелую влажную траву, хватая ртом воздух. Поднимаю лицо, чтобы встретить свой последний час с открытыми глазами, и натыкаюсь на сморщенное лицо женщины, которая машет мне рукой, приглашая за собой. И тут в мозгу раздается скрипучий голос: “Я жду тебя”.
***
– А-а-а-а! – мой собственный крик разрывает тишину ночи, и я распахиваю глаза.
Резко сажусь на кровати, шумно дышу, пытаясь остановить сумасшедшее сердцебиение. Легкая шелковая пижамка прилипла к телу, пропитавшись холодным липким потом.
– Ритка, что опять кошмар? – сонно потирая глаза, недовольно спрашивает Олег. – Сколько можно? Сходи к психиатру, а то я сам с тобой психом стану.
Поднимаюсь с кровати и на подрагивающих ногах иду в кухню. Не зажигая свет, открываю кран и подставляю под него пересохшие губы. В темноте всплеск воды звучит оглушительно. Судорожно хватаю холодную воду. Живительная влага смягчает пересохшую гортань, и глотать становится легче. Подставляю руки, зачерпываю воду и плещу на горящие щеки.
Медленно поднимаю голову и вглядываюсь в темноту комнаты. Тишина оглушает. Опираясь руками на стол, тяжело сажусь на табурет. Сколько это может продолжаться? Просто уже нет сил. Может, правда, к психиатру обратиться? Внезапно вспыхивает свет, и в кухню входит Олег.