Сон, в котором я пробуждаюсь - страница 41

Aliquando codices ardent, ut discamus non in textum, sed inter lineas spectare.

(Иногда рукописи горят, чтобы мы научились смотреть не в текст, а между строк.)

Он не знал ответов.

В сыром и промозглом Петербурге, где густой туман, клубясь над Невой, скрывал лица прохожих и проникал в самые потаенные уголки души, жил Петр Петрович. Еще молодой человек, он влачил жизнь, которая, как ему казалось, давно утратила всякий смысл.

Его глаза не видели ярких красок, а сердце оставалось холодным, как зимний ветер.

Когда-то Петр Петрович был полон надежд и мечтаний. Но череда неудач и разочарований постепенно отняла у него жизненные силы. Он словно погрузился в густой туман, где все было серым и безрадостным. Каждый день был похож на предыдущий, а будущее казалось беспросветным.

Петр чувствовал себя одиноким. Его семья, занятая своими делами, не замечала его душевных мучений. Друзья, когда-то близкие, отдалялись один за другим. И Петр все больше погружался в себя, словно в раковину, защищаясь от внешнего мира.

Его квартира была словно отражением его мира внутреннего: мрачная и неуютная.

Петр часто сидел у окна, глядя на пустую улицу. Проходили люди, проносились извозчики, ветер шевелил тусклые вывески на домах. Но он этого не видел. Его взгляд был обращен внутрь себя, в ту мрачную бездну, что разверзлась в его душе. "Какой смысл во всем этом?"

В его голове крутились мрачные мысли о смерти, о бессмысленности бытия. Ему казалось, что единственный выход из этого тупика – уйти из жизни.

Как-то раз Петр Петрович отправился на кладбище. Бродя среди могильных плит, он чувствовал странное умиротворение. Ему казалось, что здесь он наконец-то найдет покой.

Тем же вечером в этот мир отчаяния заглянул Иван Иванович, его старый приятель еще с гимназических времен. Они не виделись около года – дела, заботы… Увидев друга – бледного и изможденного, – Иван нахмурился.

– Петя, что с тобой?

Петр усмехнулся горько и как-то обреченно.

– Скажи, Иван, в чем смысл этой жизни? Мы живем, суетимся, надеемся, но в конце нас ждет лишь тьма.

Иван Иванович присел на стул и на мгновение замолчал.

– Ты слишком зациклился на мраке. Знаешь, я думаю, что страдание – это не наказание, а урок. Жизнь не требует, чтобы мы разгадали ее смысл. Она просто хочет, чтобы мы были частью ее потока.