Она не ответила. Не стала обдумывать. Просто поднялась с постели, закрепила волосы в небрежный пучок, умылась прохладной водой, провела пальцами по лицу вместо макияжа. Накинула тонкий хлопковый сарафан светлый, простой, но в нём тело дышало. И этого было достаточно. Сегодня ей не хотелось быть кем-то другим. Ни идеальной. Ни сильной. Только собой.
Когда она вошла в кафе при отеле, солнце уже струилось через полупрозрачные шторы, окрашивая скатерти в кремово-золотистый. Алекс сидел у окна, лицом к залу, с чашкой чёрного кофе в руке и тем самым взглядом: не жадным, не оценивающим, а сосредоточенным, будто она была не просто женщина, а момент, который хочется сохранить. Он посмотрел на неё и не улыбнулся сразу. Просто замер на секунду, будто проверяя, точно ли это происходит. А потом улыбнулся. Медленно, искренне, всем лицом.
– Я всё ещё рад, что ты не сказала мне «занято» вчера вечером, – тихо сказал он, когда она подошла.
– А я всё ещё не уверена, что стоило говорить «свободно», – ответила она, опускаясь напротив и пряча взгляд за тонкой стенкой чашки с кофе, который он уже успел ей заказать.
Алекс не стал спорить, не стал убеждать. Только чуть кивнул, склонив голову, как будто принимал её сомнение как часть неё самой.
– Знаешь, мне нравятся твои сомнения, – сказал он, опираясь локтями на стол, глядя на неё серьёзно и очень мягко. – В них есть честность. И настоящая женщина. Без масок. Без «всегда уверена». Мне это ближе, чем «всё хорошо».
Яна ничего не ответила. Просто посмотрела на него дольше, чем обычно позволяет себе женщина, которая привыкла защищаться. И вдруг поняла, что ничего не нужно доказывать. Ни ему. Ни себе.
После завтрака они гуляли весь день. Город, привычный, курортный, будто преобразился. Он дышал. Он шептал старой плиткой мостовых, ароматами пряной еды с уличных лавок, лайками местных собак, запахом моря, горячим воздухом, от которого кожа на плечах чуть влажнела. Они шли медленно, не обсуждая, куда и зачем. То по аллее пальм, то по тенистым кварталам с выбеленными стенами, то по кромке воды, где её подол едва не касался пены. Он не отпускал её руку, но и не держал крепко. Просто был рядом. Как опора, которая не давит, а просто есть. Его ладонь тёплая, уверенная. Без пота, без напряжения. Как будто он держал не руку, а её сердце, обнимая не тело, а пространство между ними.