Матвей
Просыпаюсь оттого, что рядом кто-то сидит и громко чавкает. И я даже знаю, кто.
– Что ты здесь делаешь? Вали домой, – отворачиваюсь на другой бок и накрываюсь простынкой.
Ночью духота невыносимая, но комары всё равно находят, как просочиться в дом. Поэтому и приходится укрываться.
– И вообще, с каких пор ты просыпаешься в такую рань? – бурчу в подушку, стараясь вернуть последние сладкие моменты сна.
– С тех самых, – и снова хруст. Яблоко, что ли, жрёт? – Когда к нам начали приходить твои девки, и каждый раз доводят маму до слёз, а папку до нервного тика, – по спине прилетает удар, да такой, что кожу припекает. – Просыпайся, Мотька. Сил на тебя уже ни у кого не хватает.
– Вали домой, кому сказал, – рычу, резко дёргаясь в сторону сеструхи, отчего та взвизгивает и перескакивает через спинку кровати. – Ну коза ты, Сонька.
– Дурак, – посмеивается она и бросает в меня огрызком.
Ловлю его и откусываю. От кислоты челюсти сводит.
– Как ты можешь их есть? Они же ещё неспелые? – кривлюсь, но проглатываю.
– Нормально ем, – Сонька вздёргивает свой мелкий нос. – Бабуля говорит, это значит, что мне чего-то не хватает.
– Мозгов? – подначиваю её.
– Разве что тебе, – не остаётся в долгу. – А тебе и правда пора, а то проспишь разнарядку. И если что, меня ты не видел, а то папка сегодня в бешенстве.
– Всё, вали отсюда, – машу на неё рукой.
Получаю в ответ смешную рожицу и язык. Но Сонька выбегает из комнаты, а я, растерев лицо, в одних трусах выпрыгиваю в окно и иду в сад. Нужно освежиться.
Подхожу к бочке с водой и, зачерпнув ковшиком, выливаю первый на голову. От свежей воды по телу пробегает приятная дрожь. А ведь это только июнь.
Опускаюсь над бочкой и начинаю умываться, и сразу в голове начинают складываться в цепочку слова сеструхи.
Значит, опять какая-то барышня пришла к родителям с претензией на мой член. Ну или трон, как кто называет. Сам над собой посмеиваясь, иду в дом.
– Матвеюшка, снова в окно сиганул, – улыбается бабушка, когда я захожу на крыльцо, где она уже ставит банку с молоком, мёд да лепёшки.