Без брата дни казались серыми и одинаковыми. Николас был заводилой, быстро находил не только веселье, но и проблемы. Джонатан был куда спокойнее, может поэтому не торопился ехать не известно куда.
По прошествию двух недель, от брата – ни весточки. Джон не волновался: мало ли, на острове – почта долгая, погода дурная. Но когда брат стал навещать во снах – суеверный Джонатан начал переживать. Во снах он видел не только Николаса, но и мать, крестящую воздух, словно пытаясь защитить кого-то за много миль отсюда. Просто сны, говорил он себе. Но по утрам в груди стоял холод. На исповеди ему твердили: “Он уехал туда, где Бога нет. Он покинул это место давно…”
После очередного выматывающего дня, Джонатан вернулся домой и тут же провалился в сон, как только голова коснулась подушки.
Однако настоящий сон пришёл лишь под утро.
Джонатан стоял по колено в холодной воде. Туман стелился низко, будто молоко пролили на серый мир. Он узнавал это место – залив, куда мать водила их с братом и сестрой собирать ракушки, когда они были совсем детьми. Лёгкий и тёплый ветерок дул в лицо. Волны мягко омывали ноги. Только теперь вода была солёнее, а берег чернее.
Николас стоял дальше, спиной, и смотрел в сторону моря.
– Ник… – вздохнул Джон, но тот не обернулся. Только качнул головой.
А потом, рядом, появилась фигура, стоявшая лицом к нему, положив руку на плечо Николаса. Она не подошла – возникла. Стройная, укутанная во что-то чёрное с капюшоном. Край плаща мок в воде, а ветер пытался сорвать с головы капюшон.
– Не иди, – прошептала она, – Не ищи. Это место ждёт тех, кто покинул его однажды.
Фигура протянула руку, не угрожающе, будто хотела дотронуться. Джонатан сделал шаг, и вода стала по пояс. Холод обжёг кожу, брат исчез, а туман сгущался. Фигура всё еще стояла и веяло от неё запретом.
– Спустишься на берег – назад дороги не будет.
Резкий всплеск воды, будто волна, что он не заметил и он проснулся.
В комнате было темно. Тихо. Даже слишком тихо.
Прошли ещё полгода. Снег успел сойти, а деревья – вновь покрылись зелёным покровом.
Никто не знал, где Ник.
Джонатана было не узнать: изуродованный тоской и тревогой, он редко посещал любимый паб, а если знакомые видели его на улицах, обеспокоенно спрашивали, куда же пропали их главные весельчаки. Джон лишь пожимал плечами и отвечал, что брат уехал – а одному, мол, веселья никакого.