Так получилось, что сам я ни разу в жизни на работу не ходил. То есть я всегда работал и работаю сейчас, бывает, и по ночам, и без выходных, но я никогда не ходил на работу в офис. У меня никогда не было начальника, который отчитывал меня за опоздания, и от которого зависела моя зарплата или премия. Да и зарплаты, и премий я никогда не получал. И отпуска у меня никогда не было. Потому что я всегда был сам себе начальник, сам ставил перед собой рабочие задания и сам выплачивал себе зарплату. А если мне приходится работать до утра, то на следующий день я сам разрешаю себе спать до обеда. И любой день я могу проводить с семьёй, потому что могу работать везде, где можно сидеть с ноутбуком: дома на кухне, в самолёте, отеле, на детской площадке или в кафе на пляже.
Только сидеть в шезлонге на берегу моря с ноутбуком на коленях и коктейлем в руке, как на популярных картинках в интернете, у меня никогда не получалось. Вообще, я думаю, что это картинки для дураков. Ну как там можно работать, когда экран отсвечивает от солнца, интернет еле тянет (потому что вай-фая нет, и приходится работать с телефона), а на клавиатуру постоянно попадает песок или брызги воды от своих и чужих детей и собак, бегающих между лежаками!? Да и коктейли я не пью. Не говоря уже о солнечных ожогах. Но если выкинуть шезлонг и коктейль, то остальное на картинке правильно: ноутбук и отсутствие офисных стен – что ещё нужно свободному художнику для работы?
Меня никто и никогда не учил рисовать, но свободным художником я начал ощущать себя с детства, точнее с первого класса, когда нарисовал на уроке рисования рисунок на тему Великой Отечественной войны. Моё произведение вызвало у одноклассников ожесточённую дискуссию и единодушную оценку: «Дурак!» А сосед по парте Лёшка Калябин посоветовал: «Смотри не сдавай, а то Анна Илларионовна тебе два поставит!» Но я сдал. Потому что мне казалось, что у меня здорово получилось изобразить настоящий воздушный бой: в центре альбомного листа летел здоровенный чёрный мессершмитт с белыми крестами на крыльях, а на заднем плане дымил подбитый самолётик с красной звёздочкой. «Немца потом тоже подобьют», – объяснял я свой замысел, основанный на принципах соцреализма, но никто из первого «А» меня не понимал. На следующий день все с нетерпением ждали, что же я получу, но я ничего не получил. Когда нам раздали альбомы, я увидел, что Анна Илларионовна просто вырвала страницу с моим рисунком. Никакой оценки она мне не поставила и ничего не сказала. Честно говоря, я почти её не помню, но думаю, что она была доброй женщиной, сейчас мне нетрудно представить, что было бы, покажи она мой рисунок директору школы.