Рев и крики посыпались словно огромные валы тумана осыпают горные ущелья. Авраам ничего не понимал, но он находился в такой полной новых эмоций атмосфере бесконечного пира, что ему хотелось побыть здесь ещё и ещё. Он жаждал создавать всё новые и новые творения, по его телу пробегали мурашки, и художник желал схватить с невиданной яростью мольберт и холст.
Лазурные лучи света били вокруг места силы к которому подходили тысячи воинов, сотни конунгов и десятки асов. Огромные бабочки темно синего цвета кружились в магическом полёте флоры и фауны Асгарда. Место силы представляло собой девять огромных рунических камней, которые представляли все миры космоса. Из места силы издавалось чудесное пение звонких эльфов, басистых великанов, огромных огненных глыб, нежных облачных скальдов и течения жизни по древу Иггдрасиля. Все это заставляло приводить любое живое существо в состояние транса.
Один подошёл в центр места силы. Его размеренные шаги, казалось, закручивали в бесконечную спираль судьбы смертных.
– Ивар, подойди ко мне! – легким жестом копья Хави указал место для конунга.
– Да, Всеотец! – смиренно произнес один из кровавейших людей в истории.
– Постойте! Я скажу все, как есть! – резко прокричал Авраам.
– Вовремя ты! – оскалив зубы, будто прорычал Ивар.
После небольшого молчания, усмехнувшись Хави решил услышать оправдание смертного.
– Я попал в этот сказочный мир совершенно случайно! Я художник из совершенно другого времени, мира, части света! – трясущимся голосом прошептал художник.
Вокруг древа раздался многотысячный хохот лишь лицо нескольких асов оставалось хмурым. Послышался стук в дверь…
Андреевский вскочил с кровати на которой заснул в костюме! Заправив рубашку и надев тапочки, художник, медленно протирая глаза, открыл дверь.
– Здравствуйте, Авраам Александрович, вас беспокоит майор КГБ. Кузнецов Алексей Иванович.
– Здравствуйте, чем обязан? – вжав зубы, пробормотал творец.
– Пройдемте со мной в учреждение там и обсудим все детали.
– С большим удовольствием! – натягивая улыбку, лицемерно произнес Андреевский.
В стенах КГБ Андреевский выслушивал целые лекции про поведение советского гражданина в капиталистических странах. Андреевский засыпал под монотонный голос рабских персон.
– Товарищ Андреевский, восьмого октября тысяча девятьсот пятьдесят пятого года мы выезжаем с вами в Минск, из Минска мы также на поезде добираемся до Варшавы, из Варшавы на поезде до Берлина, а уже из ФРГ мы вылетаем в Париж. Ваши полотна будут сопровождать еще трое сотрудников музея, а я стану вашим надзорным органом на время вашего путешествия, черт бы его побрал… Все ли вам ясно?