– Да. – «Значит у меня осталась ровно неделя… Я сделаю все, чтобы попасть туда, где живет моя душа!» – Про себя размышлял Авраам.
– В таком случае. До встречи!
– До свидания, Алексей Иванович! – произнеся имя и отчество, художник выдавливал из себя остатки улыбки, а майор был вдохновлен значимостью своей персоны.
Все дни пролетели как один, эта вечная тошнота была на грани срыва в пропасть и взлета на нежных крыльях свободы. Признаться, честно Андреевский не был прозападным человеком. Имея критически-аналитический образ мышления человек взвешивает все за и против, но человеку творческому свобода превыше всего на белом свете.
Ярчайший рассвет восходил ранним утром восьмого октября. Авраам морщил лицо от наступающих лучей ослепительного света, и жадно втягивая дым, курил сигарету, как внезапно увидел целую группу советских граждан.
– Товарищ, здравствуйте! – произнес Кузнецов. Кузнецов был средних лет мужчиной невысокого роста и очень крепкого телосложения. Тщательно причесанные волосы выдавали в нем классического чекиста. Это сразу бросалось в глаза. – Товарищ! – повторно слегка повышенным голосом сказал Кузнецов.
Андреевский опустил голову и мягко выдыхал горький дым из своих легких. При этом неспешно оглядывал стоящего рядом сотрудника.
– Здравствуйте! – тихим басом прошептал Авраам.
– Петр, Людмила и Галина вы едете в пятом вагоне! И следуйте инструкциям, мои родные, – со строгой, но легкой улыбкой на устах сказал Кузнецов.
Стоит отметить, что Петр, Людмила и Галина были рядовыми советскими работниками музея. У девушек были плотные волосы и небольшие слегка заметные усы над верхними пухлыми губами. У Петра же были очень темные руки, покрытые венами и крупные мускулы, выдавливали рукава рубашки, что сразу выдавало в нем аграрного выходца.
Поезд был стандартным и забавным. Аромат пота и хлорки пропитывал все вагоны, но при этом придавал им пролетарский уют.
Андреевский положил свою небольшую сумку, которую он собрал за несколько мгновений, и самое важное лежало в его рабочем деревянном чемодане это были кисти, краски, холсты и небольшой мольберт. С невероятным трепетом он укладывал чемодан на полку, словно Авраам ласкает своего маленького ребенка.
– Товарищ, Андреевский, вам принести чаю? – сделав губы трубочкой, добрым ртом произнес Петр.