Богданович закрыл глаза. Значит, не сошёл с ума. Но от этого легче не стало.
– Кто мог такое провернуть? – спросил он, хотя в глубине души уже начинал догадываться.
– Не знаю, но это не обычные хакеры. Это что-то… сверхъестественное. Как будто бы вас никогда не существовало.
После разговора с Крук он достал ноутбук и попытался войти в свою электронную почту. «Неверный логин или пароль». Социальные сети – то же самое. Даже аккаунт на порносайте, который он завёл пять лет назад и думал, что никто не знает, – исчез.
– Твою мать… – прошептал он, осознавая масштаб происходящего.
Дрожащими руками Григорий Степанович налил себе виски. Кто мог такое провернуть? ФСБ? ЦРУ? Китайцы? Но зачем им стирать его из всех баз данных? Если бы хотели убрать – просто убрали бы. Это что-то другое. Это послание.
Он вспомнил недавние события: попытку саботировать проект ИскИн, неудачу с хакерской атакой, отстранение Павла Смирнова. Неужели кто-то из научного сообщества имел такие связи? Неужели эти очкарики смогли его переиграть?
– Нет, – сказал он вслух. – Не может быть. Сергеев – обычный профессор. У него нет таких возможностей.
Но тогда кто?
Богданович попытался вспомнить всех своих врагов за последние годы. Список был длинный, но никто из них не обладал ресурсами для такой операции. Это требовало доступа к десяткам государственных баз данных, банковским системам, частным компаниям…
Внезапно его прошиб холодный пот. А что, если это не месть? А что, если это предупреждение? Демонстрация силы перед чем-то большим?
Резко зазвонил телефон. Григорий Степанович схватил трубку, надеясь услышать знакомый голос.
– Григорий Степанович? – это снова была Софья Анатольевна Крук, и голос её дрожал. – Мне нужно с вами встретиться. Срочно. То, что происходит… это что-то невозможное.
– Где? – спросил Богданович, чувствуя, как паника начинает подбираться к горлу.
– В моем офисе через час. И Григорий Степанович… возьмите с собой все документы, которые у вас есть на руках. Всё, что может подтвердить ваше существование.
После того, как Крук повесила трубку, Богданович остался стоять посреди квартиры, которая, судя по всему, больше ему не принадлежала, держа в руках телефон, по которому его никто не знал. Впервые за много лет он почувствовал себя по-настоящему напуганным.