(Часть 5)
На рассвете, едва серое молоко неба начало отделяться от чернильной кромки леса, все уже были на ногах. Короткий, тревожный сон не принес отдыха. Тишина тайги давила на уши, каждый треск сучка, каждый шорох казались предвестниками чего-то недоброго.
После быстрого завтрака – горячий чай из термоса и мерзлый хлеб с салом – группа приступила к тщательному осмотру следов вокруг лагеря при скудном утреннем свете. Волков, несмотря на столичную щеголеватость, оказался дотошным криминалистом. Он лично ползал на коленях по снегу с рулеткой и фотоаппаратом (трофейный "Цейс Икон", который он берег как зеницу ока), фиксируя каждый отпечаток.
Картина прояснялась, но от этого не становилась менее странной.
– Итак, что мы видим? – Волков поднялся, отряхивая снег с шинели. – Три группы следов уходят на юго-запад, в сторону реки. Бежали. Расстояние между шагами большое, следы глубокие, неровные – явные признаки паники. Похоже на трех человек. Возможно, двое тащили третьего, раненого? – Он кивнул на обнаруженную вчера кровь.
– А четвертый? – спросил Петров, который вместе с Егорычем изучал другую цепочку следов.
– А вот четвертый – самое интересное, – Волков подошел к ним. – Один комплект следов уходит строго на север, в чащу. Шаг ровный, спокойный. Будто человек шел на прогулку. Или… шел к определенной цели. Тот самый Петрович из дневника, который «слышал голоса»?
Егорыч, сидевший на корточках, покачал головой.
– Не просто шел, начальник. Смотри сюда.
Он указал на снег рядом с цепочкой человеческих следов, уходивших на север. Там виднелось нечто иное. Несколько глубоких, крупных вмятин в плотном насте. Они были нечеткими, словно слегка оплывшими, но размер впечатлял. И форма…
– Медведь-шатун? – предположил Синицын, нервно передернув затвор карабина.
Егорыч снова покачал головой, его лицо стало еще серьезнее.
– Не медведь. Когтей нет. И след… другой. Смотри, – он обвел пальцем контур одной из вмятин. – Три… как бы опоры? И в центре – ровная площадка. Словно… не зверь. Словно машина какая-то стояла. Тяжелая.
Волков присел рядом, внимательно рассматривая отпечатки. Они действительно были странными. Не похожи ни на лапу зверя, ни на след гусеницы или колеса известной ему техники. Три массивные, округлые опоры образовывали равнобедренный треугольник, а между ними снег был примят, словно чем-то тяжелым и плоским. И что самое странное – эти следы не вели