Юля – та ещё загадка. У неё в WhatsApp на аватарке фото, которое можно распечатать и в рамке хранить как национальное достояние. А вот в Instagram – блок. Для меня. Я, конечно, просил её добавить. Трижды. Первый раз – с намёком, второй – с открыткой, третий – после пары бокалов. Результат один: «Юля ограничила доступ к своей странице». Точка. Без объяснений. Без шансов. Как и моя личная жизнь.
– Смирнов… – говорила она всегда, выделяя фамилию с такой интонацией, будто проверяла её на прочность. – Приехал? Устал? Хочешь кофе халявного хлебнуть?
И вот стою я в московском офисе, держу в руках термокружку, в голове шумит от дороги, в штанах – от Юли, а сам думаю: «Господи, почему я такой задрот?»
Я действительно задрот. Рост – метр семьдесят пять в ботинках с толстой подошвой. Вес – сорок восемь кило после борща. Очки – как у школьной библиотекарши. В народе меня назвали бы не «ботан», а «пожизненный ботан с правом ношения оправы». И это при том, что я закончил школу с золотой медалью, поступил на экономический… и бросил бюджет и ушел на заочку. Не сразу. Сперва пошёл работать к Шреку. На подработку. А потом понял, что «подработка» превратилась в «постоянку», с которой, как с плохой привычкой, уже не слезешь.
Но я живу. Я держусь. Я даже езжу на «Ласточке» в Москву раз в неделю – проверять косяки, делать перемеры, отчитываться лично Юле, которая всё это время продолжает быть женщиной моей мечты и причиной моих вечеров под пледом, и фантазиями.
Юля, кстати, отлично знает, что я на неё западаю. У неё на это идеальный радар – как у кошки, только вместо звука она улавливает поникшие взгляды и застенчивые улыбки. Но не даёт ни малейшего шанса. Потому что я для неё – Смирнов. Сотрудник. С явными признаками слабости к шоколадному батончику в её ящике стола.
– Смирнов, у тебя есть задание. На Таганке. Там окно шатается, как твоя самооценка.
Вот скажите мне, за что я сохну по этой женщине?
Командировки в Москву – это маленькие путешествия в страну под названием «А вдруг». А вдруг посмотрит? А вдруг улыбнётся? А вдруг случайно поедем вместе на обед? Один раз, кстати, почти получилось. Я вошёл в лифт, она уже стояла там. Мы проехали вместе четыре этажа в тишине. Это был лучший день моей жизни.
А потом был тот самый день.
День, когда всё изменилось.