***
Утро было самым обычным – если под «обычным» понимать подъем в четыре утра, скоростной поезд Смоленск—Москва, чашку кофе, больше напоминающую разбавленную гуашью тоску, и стеклянную дверь офиса, в которой я отражался как слегка опухший призрак в синей куртке.
Каждый раз, входя в офис, я автоматически втягивал живот, понижал голос на полтона и чувствовал себя молекулой азота, случайно забежавшей в ионный реактор.
Сегодня я вошёл особенно торжественно – как школьник, утаивший в портфеле жвачку. А там она – сидит за стеклянным столом, как Верховная богиня отделов продаж. Светлый пиджак, ноутбук, серьги, сияющие сдержанным золотом. Волосы уложены так, как будто их трогал сам бог минимализма, пока ждал вызова на совещание.
– Смирнов, – сказала она, не глядя, – почему ты без ремня?
Я замер. Мелькнула мысль, что она, возможно, ясновидящая. Или у нас на входе сканер, который проверяет не температуру, а наличие аксессуаров.
Опустил взгляд. Точно. Джинсы держались исключительно на силе духа и остаточном чувстве самоуважения. Ни ремня, ни перспектив.
– Откуда ты знаешь?
Она подняла глаза. Одна бровь – ввысь. Уголок губ – почти улыбка, но не для тебя, Матвей.
– Видно. Джинсы висят так, как будто ты в штаны навалил.
– Ну… да. Ремень остался в Смоленске. Вместе с гордостью, – пробормотал я, прикрывая зону бедствия папкой с заявками.
Она встала. Прошла мимо. От неё пахло утренним кофе без молока, планёркой и каким-то парфюмом, который не продаётся даже в самых богатых фантазиях сотрудников «Летуаля».
– Клиент на Патриках, – бросила она через плечо. – Адрес на почте. Возьми замерку и лети. Только не развались по дороге. И подтяни джинсы, а то заказчик может отказаться.
И ушла. А я остался стоять, как пес, которого выгуляли, но забыли дать кусочек мяса. Юленька умела всё: говорить без запятых, ходить без звука, раздавать задания так, что казалось – это ты сам вызвался.
Я вышел из офиса с красным лицом и чувством, будто забыл не только ремень, но и собственную идентичность. Под ногами шумела Москва.
Дальше – маршрутка. Водитель с лицом Сергея Шнурова на минималках. На зеркале болтается икона, веник и бейсбольная бита – стандартный набор московского святого покровителя пробок.
Патрики. Патриаршие пруды. Место, где люди не ходят, а дефилируют. Где кофе стоит как полноценный ужин в Смоленске, и где собаки выглядят богаче своих хозяев. Точнее, выглядят, как жёны этих хозяев.