– Почему ты всё ещё с нами? С нашей семьёй, с этим клубком долга, крови, лояльности? Он ответил после паузы:
– Потому что, если все грязные – должен быть хотя бы один, кто чистыми руками удержит мост. Я не святой. Но если ты падаешь – я должен стоять рядом.
Это был Серхио. Он не говорил «я с тобой». Он просто стоял рядом, когда ты шёл ко дну. Без пафоса. Без условий. Он был не голосом совести. Он был её молчанием.
Мы часто мечтали. Говорили, что однажды всё изменим. Выведем бизнес из тени. Уйдём от мафии. Сделаем всё прозрачным. Законным. Без вымогательств, рэкета, похищений, крови. Это было по-детски, наивно, но по-настоящему. Мы верили. Хотя бы на Кубе.
Однажды отец Каспера устроил нам встречу с Раулем Кастро. Мы были ещё мальчишками – юные, глупые, в лучших рубашках. Он принял нас спокойно, как будто давно знал. Без охраны, без официоза. Просто в доме с гулкими потолками, с сигарами на подносе и лёгким смехом, который будто пробивался сквозь бетон.
Никакой политики. Только чай с ромом, старая музыка на фоне и его голос – глухой, властный, как океан перед бурей. Мы слушали, не перебивая. Он не спрашивал, кто наш отец. Он и так знал. А нам этого было достаточно.
Я никогда не чувствовал себя ближе к жизни, чем там. Не в Лондоне, не в Нью-Йорке – а именно на этом острове, в тени деревьев, с солью на губах. Там я впервые подумал: а что, если можно по-другому?
Учёба в Нью-Йорке стала для меня шагом в эту сторону. Я действительно хотел понять, как работает современный бизнес. Мне было интересно. Я не играл роль. Я впитывал. Читал больше, чем когда-либо. И впервые не чувствовал, что должен.
И главное – я мог просто жить. Ездить на велосипеде. Гулять в одиночку. Спать спокойно. Я мог быть человеком, а не наследником.
Я до сих пор помню наш первый день в этой квартире. Мы только вошли, и Каспер сказал:
– Тот диван – для моих утех. Если тебе не нравится – купи себе другой. Но трахаться я буду здесь.
Что я мог возразить? Друг сразу расставил границы. Так у нас появилось два дивана. Кухня была современной и удобной: барная стойка, три высоких стула, огромный холодильник, полный еды. Мы обходились без прислуги. Каспер готовил. Я убирался. Мы прекрасно ладили. Знали друг друга с пелёнок, недопонимания между нами не было.
Мы ни в чём не нуждались. Возможно, брать помощь от родителей было глупо – но почему бы и нет? Трудно жить под постоянным присмотром. Возможно, здесь мы были на некой свободе, но может я и сомневаюсь.