Иванов самостоятельно набрал на печатной машинке текст допроса. Блестящая память позволяла ему запоминать мельчайшие детали. Его проворные пальцы бегали по клавиатуре, извлекая звуки. Тук. Тук. Тук-тук. Тук-тук-тук. Дзинь. Со стороны это выглядело завораживающе, кабы не обстановка. Кабы не преступления.
– Зачем же вы, сударь, бросили несчастную погибать? – задал Фёдор последний вопрос. – Неужто в душе вашей не шевельнулась ни единая струна?
– Шевельнулась, – ответил юноша, и из глаз его потекли слёзы. – Но… Я не смог противиться. Не смог. Полагал, что после произошедшего меня обвинят в умышленном убийстве.
– Так и есть, – кивнул Иванов. – Моё руководство намерено обвинить вас в умышленном убийстве первой степени.
– Мы будем оспаривать квалификацию, – заявил Левако. – Совершенно очевидно, что убийство не было намеренным. Имеет место оставление жертвы в опасности. Однако же, сие нельзя считать убийством.
– Будь я проклят… – прошептал Горелов. – Пусть господь спасёт мою несчастную душу.
В этот момент Фёдору даже стало жалко юношу. Все его дворянские привилегии, вся его жизнь, карьера и будущее рухнули под откос. На что он может надеяться? Только на побег от виселицы. В этом случае – пожизненная каторга, долгие годы забвения. Этот аристократ, яркий представитель золотой молодёжи, не осознал масштаб трагедии.
Высылка из Москвы, долгие годы в остроге – лишь малая часть того, с чем ему придётся столкнуться. Газетчики, разрекламировавшие историю, камня на камне не оставят от личности юноши. А в исправительном доме ему не раз и не два доступно объяснят, почему насилие над всякой женщиной недопустимо. И влечёт лишь ответное насилие, в куда более грубой форме.
– Тогда последний вопрос, – произнёс Фёдор. – Где тело?
– Не имею ни малейшего понятия, господин следователь. Я всеми силами игнорировал эту историю. И лишь от своего адвоката узнал, что тело извлекли из могилы.
Своим сверхъестественным чутьём Иванов понял, что парень не врёт. Впрочем, сия загадка может быть спущена на уровень ниже. В конце концов, виновато ли следствие в том, что какие-то сумасшедшие похищают тела пострадавших?
Иванов перечитал протокол допроса и нашёл его безупречным. Протянул адвокату, который тоже сделал вид, что углубился в изучение документа. На самом деле, лишь тянул время. Оплата ему шла по часам. Добавил от себя несколько строк, указав, что подзащитный осознаёт тяжесть злодеяния и молит Её Милость о снисхождении.