Воздух с рёвом пронёсся мимо, стены ущелья размылись. На мгновение он почувствовал себя невесомым, вытянул руки, целясь в деревья. Затем его схватила гравитация, потянув вниз. Его пальцы задели ветку – слишком тонкую, она сломалась. Он замахал руками, хватаясь за другую, более толстую ветку. Она прогнулась под его весом, зловеще заскрипев, но выдержала. Его тело врезалось в ствол, выбив из лёгких весь воздух. Боль пронзила его рёбра, но он крепко вцепился в ветку. Дерево покачнулось, его корни заскрежетали по камню, но оно не поддалось.
Вверху, совсем близко, раздался пронзительный птичий крик. Птица вернулась и кружила над гнездом, высматривая его. Дмитрий прижался к стволу, спрятавшись за редкими листьями. Дерево росло на узком выступе, шириной едва ли в метр, а вдоль стены было разбросано ещё несколько деревьев. Он мог двигаться боком, пригибаясь, но тень птицы нависала над ним, а её крылья создавали порывы ветра, от которых гнулись ветки. Ему нужно было спуститься ниже, подальше от неё.
Он осторожно двинулся вдоль выступа, хватаясь руками за грубую кору. Внизу ущелье уходило в темноту. До него донёсся новый звук: низкое, хриплое рычание из темноты внизу. Там было что-то ещё, и оно наблюдало. Дмитрий крепче сжал молоток – своё единственное оружие. Крики птицы стихли, когда она взмыла выше, но рычание стало громче, к нему добавился скрежет когтей по камню. Что бы ни ждало его внизу, у него не было выбора, кроме как встретиться с этим лицом к лицу.
Глава 5: Запутанная глубина
Пальцы Дмитрия болели от того, что он вцепился в корявую кору дерева, а чириканье и рычание внизу становились всё громче. Его рёбра ныли от удара при отчаянном прыжке, а дыхание вырывалось рваными вздохами. Крики доисторической птицы стихли, но в ущелье было далеко не тихо. В темноте шевелились тени, их глаза сверкали, как угли, в свете его мерцающей налобной лампы. Его мысли были заняты выживанием, а не неуловимым красным минералом. У него не было ни верёвки, ни лебёдки, только геологический молоток и нож для самозащиты. Ущелье было лабиринтом смерти, и он стал его последней жертвой.
Он пробирался по узкому выступу, и корни дерева скрипели под его весом, ударяясь о скалу. Воздух был влажным, тяжёлым от запаха мха и разложения, а стены пропасти нависали, словно челюсти какого-то древнего зверя. Его налобный фонарь отбрасывал слабые лучи, освещая густую чащу искривлённых деревьев, чьи ветви переплетались, словно сеть. За ними зиял вход в пещеру, её темнота обещала укрытие – или ловушку. Рычание усилилось, к нему добавилось хлопанье кожистых крыльев. Что бы его ни преследовало, оно приближалось.