Мимо пролетели две скорые. И две пожарки. Ещё секунда – и его бы размазало по асфальту. Люди бегали, кто-то тащил пострадавших. Паника была полной. Их лица… Искажённые, изломанные. Боль и отчаяние. Все пытались сбежать, спрятаться, не зная – от чего. Где будет следующий удар? Никто не знал. Просто бежали.
Дверь в парадной была открыта – пружину убрали, подперли кирпичом. Голова – каша. Взрыв. Вика. Андреенко. Разбитый телефон. Картинки – вспышками. Шум. Кровь. Артём поднимался по лестнице, цепляясь за перила. Иногда падал. Из ушей стекала кровь, тёплая, густая, как масло. А по шее уже тянулись засохшие борозды.
На правой ноге, выше колена – рваная рана. Огромная. Джинсы – пропитаны, тёмные, почти чёрные. Второй попыткой он вставил ключ, вошёл. Внутри – запах гари, дыма. Окно наполовину выбито, осколки дрожали в раме. За ним – звуки сирен. Воздушная тревога. Но поздно. Поздно уже было кого-то предупреждать.
Где-то вдалеке – крики. Больница, что напротив, выглядела, как сцена из фильма ужасов. Стёкла – выбиты. Внутри – врачи, медсёстры, хаос. Паника. Тишина, которая орёт.
Телевизор всё ещё работал. Новости. Но звук – глухой, как под водой. Ведущий что-то говорил, но Артём не слышал ни слова. Только видел: города в руинах. Везде. Это была не только Одесса. Бегущая строка внизу просто летела, не было возможности сфокусироваться ни на слове.
Он метнулся к шкафу. Ящики – один за другим, летели на пол.
«Где аптечка? Вот бинт. Спирт? Нет. Даже зелёнки нет.»
Он поплёлся на кухню, оставляя кровавые отпечатки – на стенах, дверцах, холодильнике. Там – бутылка водки. «Мороша». Она всегда была. Никто не трогал. Сегодня – её день.
Он сорвал крышку. Выплеснул водку на рану. Вскрикнул. Боль взорвалась в мозгу, прошила до самого затылка. Он намотал бинт прямо поверх джинсов. Сначала он был розовым. Потом красным. Потом почти чёрным. Кровь не сдавалась.
Он стянул бинт ещё сильнее. Оторвал конец, сделал узел. Салфетки. Водка. Лицо. Бровь – вспыхнула болью, как электрический разряд. Он зашёл на кухню и выпил полграфина воды. Не из стакана. Просто так. Вода стекала по подбородку, смешивалась с кровью. Образовывала пятно на линолеуме, словно клякса – подпись смерти.
Он сполз к тумбочке. Там, в ящике, – старая NOKIA. Единственная надежда. Сим-карта. Вставить. Нажать. Глаза – в экран. Как в молитву.