Иногда Илона рыдала в подушку, но делала это тихо, чтобы никто не слышал. Она опускала глаза и ускоряла шаг, встречая на улице соседей и знакомых. Ей казалось, что они, наверное, уже вовсю обсуждали ее «неуспех» на кухне, потягивая чай из блюдец, или ехидно улыбались ей вслед. Поэтому Илона сидела дома. В ее голове прокручивались сцены из будущего: вот она, Илона, в спецовке, на каком-нибудь заводе, с грустным взглядом и без шансов на карьерный рост. Или, что еще хуже, продавщицей в мясном на фоне витрины со свиными головами, которые в народе шутя называли «свиная улыбка».
Прошло две недели. Илона похудела еще больше, а синяки под глазами стали такими глубокими, что в них можно было бы прятать мелкие обиды. Мама, с видом человека, только что решившего сложную задачу по высшей математике, объявила:
– Илона, хватит сидеть и киснуть дома. Пойдешь на завод. Хватит сидеть без дела, горевать и корить себя. Мы с папой попросили твоего брата пристроить тебя в хорошее место. Завтра утром поедешь с ним на завод.
Илона даже почувствовала легкое облегчение. Это было не то будущее, о котором она мечтала, сидя над учебниками, но это было хоть что-то. По крайней мере, больше не придется объяснять про полбалла.
Комсомолка, отличница, будущий педагог… теперь просто рабочая. И, кто знает, может, именно на заводе она встретит своего будущего мужа, который тоже не поступил из-за какой-нибудь глупой ошибки в диктанте, и вместе они будут вспоминать эти полбалла с легкой, почти ностальгической улыбкой. Ведь в конце концов, главное в этой непростой жизни – быть «пристроенным».