Несмотря на сильное опьянение, мой вертолётчик очень хорошо ориентировался в пространстве улиц, переулков и дворов, прокладывая путь к своему дому по кратчайшему пути (при этой мысли я опять вспомнил своего отца).
Наконец мы подошли к его подъезду.
Входная металлическая дверь была заперта. Она открывалась ключом, которого у нас не было. Попытки позвонить по мобильному телефону опять закончились неудачей, пройдя по всему прежнему сценарию. Нам оставалось ждать, когда кто-нибудь из жильцов откроет дверь. Мужчина пристроил себя на заборчике из железных труб и, с трудом удерживая сидячее равновесие, поглядывал на окна своей квартиры, которые светились, кажется, на четвёртом этаже.
Прошло минут пять, когда к нашему подъезду подошла группа молоденьких парней и девушек.
Мы поднялись. Звонки в квартиру долго не давали нужного результата. Наконец дверь открылась. Полноватая распаренная женщина, обвитая широким махровым полотенцем, проговорив «Ох, а я была в ванне!», крепко взяла под руку моего вертолётчика и повела в комнату. Он, видно, сказал ей что-то про меня, потому что женщина вдруг обернулась. Я не стал ждать благодарности и покинул их дом.
Произошло всё совершенно случайно.
Во дворе дома, куда я переехал недавно, был небольшой магазин. Однажды я стоял в очереди за женщиной, которая уже рассчиталась, но ещё складывала покупки в сумку. Та, о которой собираюсь повествовать, стояла по другую сторону прилавка. она перевела взгляд на меня, и мы несколько секунд смотрели в глаза друг другу. Наконец, она произнесла:
– Вы будете что-нибудь заказывать?
– А что – уже можно?
– Ну, я же смотрю на вас!
– Но ваш взгляд не вопрошающий, он полон грусти, – возразил я. При этих моих словах её напарница, стоявшая рядом, усмехнулась и, склонившись к её уху, что-то нашептала. Та как будто немного смутилась. Я стал называть покупки. По задумчивому и отрешённому виду было видно, что молодую женщину гнетёт какое-то переживание. Наверное, напарница сказала, что я угадал её тревогу.
В другой день она негромко беседовала через прилавок с мужчиной неопределённых лет. Я стал неподалёку, рассматривая полки. Я заметил, что она взглянула на меня. И вдруг в её голосе послышались переливы, которые возникают, когда человек радостно волнуется. Я мельком взглянул на её собеседника. Он стоял молча с усталым и безразличным выражением лица. Но вот он отошёл. Она перевела взгляд на меня и быстро изменила своё одухотворённое лицо, стараясь убрать с него все следы волнения. Мне нужен был пакет молока. Я назвал процент жирности. Она пошла вдоль прилавка, но не могла найти то, что нужно. Её напарница переспросила у меня процент жирности, взяла нужный пакет прямо перед носом у Юли (я слышал, таким именем её называли) и сунула ей в руки.