Больно, но терпимо. И я снова склоняюсь над тетрадкой. И снова он бьет, на этой раз сильнее. Воспитатель не видит, а пожаловаться – значит опозорить себя на весь интернат.
Я поднимаю голову, и, видя его ухмыляющуюся рожу, говорю жестко:
– Если еще раз стукнешь…
– А чего ты мне сделаешь? – Надсмехается он.
– Увидишь.
Я обмакнул перо в чернильницу и снова склонился над тетрадкой, не выпуская из виду обидчика.
Вот он замахнулся в очередной раз, но ладонь его не достигла моей макушки. Она была остановлена пером.
Парень взвыл, зажимая фиолетовую от чернил рану.
– Выходи на задний двор, – прохрипел он, пряча меж колен раненую руку.
– И выйду! – Отвечал я.
В перерыве мы вышли на заднее крыльцо. Он был выше меня на голову и, естественно, сильнее. И биться с ним было безумием.
Меня никто не учил этому искусству. Но видимо, необходимость постоянно сражаться с противником, превосходящим тебя силой, уже на генетическом уровне включала в моей голове и теле память предков, умевших побеждать в любой ситуации, направляя силу противника против его самого. Много позднее я узнал, что это боевое искусство называется «Извором».
Извор – это ручей, выбирающий себе путь к большой реке, преодолевающий всевозможные преграды.
Парень бросился на меня, но я поднырнул под его руку, зацепил сзади его рубаху и дернул по ходу движения противника, переплетя своими ногами его ноги. Противник мой со всего маха полетел с крыльца, перевернушись несколько раз. Но он тот час вскочил, и в ярости бросился в драку снова. И снова оказался поверженным. Когда он в третий раз оказался на земле, под его руку попался обломок кирпича. И он запустил им в меня, но я увернулся, и кирпич с грохотом и звоном обрушил стекло интернатского окна, на звон которого тут же прибежали воспитатели педагоги…
Говорят, перевод с греческого слово «педагог» означает буквально «человек с палкой».
Мне довелось стать педагогом в тринадцать лет. Тем самым «человеком», только не «с палкой», а уже с винтовкой.
Так случилось, что в самом начале учебного года мой отец сильно заболел. Он был в то время директором Потеряевской начальной школы, в которой было всего два учителя. Отец вел второй и четвертый классы. И вот – прободная язва желудка. Отца уведи в район, едва успели спасти от перитонита, зашить порвавшийся желудок. Он лежал в реанимации, и на него было страшно смотреть: кожа да кости. Его ученики остались без учителя, и заменить его оказалось некому.