И тогда отец попросил районный отдел образования послать в качестве учителя меня. В это время старших школьников отправляли в колхозы поднимать лен со стлищ. Так что мне заменили сельхозработы педагогическим трудом. Правда, вторая учительница Александра Васильевна выразила сомнение, что я смогу удержать в повиновении сразу два класса и смогу заставить детей слушать себя.
Однако, делать было нечего, и я стал на целый месяц учителем. Педагогом.
А прогнозы второй учительницы не оправдались. В ее классе, наоборот, дисциплины не было. Ученики шумели, кричали и даже дрались, так что учительнице все время приходилось кричать. Ее ученики хотели переселиться ко мне в класс.
А нашем классе была полнейшая тишина и послушание. Ребятишки смотрели на меня восторженно. Еще бы, у меня и помимо школы был среди ребятни, которая была меня младше на три-четыре года, непререкаемый авторитет.
И, прежде всего, из-за того, что я владел пневматической винтовкой, и время от времени устраивал в колхозном гуменнике тир…
Да еще много чего придумывал, так что, когда я пас на мельнице мелкий рогатый скот по чередам, ребятишки сбегали из деревни ко мне.
Мы ловили под камнями рыбу, запекали в глине налимов, варили уху, играли, я читал ребятам из библиотеки приключений Майна Рида, Стивенсона, Купера, Беляева…
…Теперь о картах. Когда в шестидесятых, семидесятых годах закрывали в деревнях школы, отправляя детей в интернаты, наверное, не могли не понимать, как эта экономия отразится на качестве образования в стране. Понимали, но делали.
В нашей комнате жило сорок человек. Надо представить, что там творилось! Воспитатели женщины не задерживались, не задерживались и мужчины, большей частью отставные офицеры из «зоны», потому что справиться с детьми сложнее, чем с «зеками».
После отбоя, когда дежурный воспитатель выключал в комнате-казарме свет, и уходил, кто-то из ребятишек осторожно подкрадывался к дверям и слушал, не прослушивает ли комнату с той стороны воспитатель. И если слушал, то подавался знак, самый тяжелый из нас стремительно разбегался и бил ногой в дверь. Тотчас за дверью раздавался грохот падающего тела и нецензурная брань. Наутро расцвеченный фингалами дежурный воспитатель подавал заявление об уходе.
Однажды в нашу комнату поселили Вовку Зайцева, известного на весь поселок хулигана. Вся многочисленная семья у них была хулиганской, включая и самого папашу. Старшие Вовкины братья тянули сроки по тюрьмам, а Вовка только дожидался выхода во взрослую воровскую жизнь, снискав славу неуправляемого подростка.