А потому, когда они зашли на поворот и Второй Принц неожиданно выскочил из седла, падая с лошади, на трибунах случился массовый обморок. Мы с Принцессой подскочили на ноги и рванулись вперед, к краю трибуны.
Принцы притормозили, последним остановился Тэрин, развернул коня и припустился к брату. Четвертый и Пятый Принцы пока только разворачивали коней. Отовсюду к Наследному Принцу побежали работники ипподрома, стражники Второго Принца, толпа сбежалась очень быстро.
Принцесса резко выдохнула и рванулась к выходу. Остальные девушки будто по команде рванули следом. Я старалась не отставать, но внезапно тело стало каким-то ватным. Что?.. Когда я спустилась вниз, к проходу, ведущему на ипподром, ноги стали заплетаться, я в ужасе осознала происходящее. Остальные уже выскочили на поле, я же уперлась плечом в стену.
Опоили? Меня? Кто? Зачем?
Ноги подвели, я стала падать… но чьи-то сильные руки подхватили меня, не дав упасть.
«После долгих лет отсутствия Всеотец
решил вернуться и посмотреть, каких
высот достигло его творение. Однако
Создатель с прискорбием обнаружил,
что все боги подверглись разврату,
власть и сила затуманили им головы,
мир оказался на грани катастрофы».
О сотворении мира.
Школа подготовки спиритов
За полгода до выпуска из школы…
День был солнечным и теплым. Удивительно для конца зимы. Но в этой части Империи снег выпадал редко, да и совсем ненадолго. Этими землями правило знойное лето, сейчас к его приходу готовилась ранняя весна.
В кабинете было почти жарко. Тонкий кружевной тюль иногда танцевал под порывали легкого ветра, врывающегося через открытое окно.
За столом сидели двое.
– Подводя итог, мейстер Илин, в этом году в Академию спиритов был огромный конкурс, в этот раз особенно трудно было делать выбор, – заговорил мейстер Тэйт, степенный немолодой мужчина с узким лицом и грустными глазами.
Они уже около часа обсуждали отчеты и список кандидатов, которых стоит отправить в Академию спиритов в группу лучших адептов.
Мейстер Илин тоже был не молод, тяжесть ответственности, взваленная на его плечи, заставляла его горбиться и постоянно хмурить брови. Между ними пролегли три глубокие морщины. Ясно-серые глаза всегда пребывали в задумчивости.
– Верно-верно, – подтвердил мейстер Илин. – Лучших. Ведь если задуматься: как в действительности мы понимаем, что они (он указал на список, покоящийся на столике, за которым сидели оба) лучшие?