Вазари называет его «божественно одаренным», «осыпанным богатейшими дарами, как небесной щедростью», и с восторгом отзывается о его лице: «Сияние его лица было столь ослепительно прекрасно, что вселяло бодрость в сердца самых печальных людей, а его присутствие было таково, что легчайшее слово побуждало самых упрямых сказать „да“ или „нет“».
Банделло14, рассказчик, которого за его особый талант сделали епископом, имел наглость вложить в уста Леонардо одну из своих сквернейших историй – о приключениях Фра Липпо Липпи. Эта грубо отлитая небылица, несколько смягченная и отшлифованная вручную, послужила основой для одной из самых известных поэм Браунинга15. Если бы Банделло позволил Боттичелли рассказать эту историю, она была бы гораздо более уместной. Дни Леонардо были слишком заняты работой, чтобы он мог предаваться обществу проходимцев – его жизнь была необычайно достойной и благородной.
Когда Леонардо было около двадцати лет, он вместе с Перуджино учился в боттеге старого доброго Андреа дель Верроккьо16. Кажется, мастер писал группу и дал Леонардо задание нарисовать одну фигуру. Леонардо нарисовал ангела – ангела, чья грация и тонкая красота выделяются даже сегодня, как луч света. Рассказывают, что старый добрый Верроккьо прослезился, увидев эту картину, – прослезился бескорыстными слезами радости, охваченный невероятным душевным порывом – его ученик намного превзошел его, и больше Верроккьо никогда не пытался писать картины.
По физической силе Леонардо превосходил всех своих товарищей. «Он мог скручивать подковы между пальцами, сгибать железные прутья на коленях, обезоруживать любого противника, а в борьбе, беге, прыжках и плавании ему не было равных. Особенно он любил лошадей и в рыцарских поединках предпочитал ещё необъезженных скакунов, выигрывая призы у самых отчаянных соперников». Ловкость и сила обычно достаются в ущерб умственным способностям, но не в этом случае. Леонардо был придворным и дипломатом, и все самые изысканные грации были в его распоряжении уже с самого детства. А один из недавних биографов сделал открытие, что его вызвали из Флоренции к Миланскому двору «потому что он был очень искусным арфистом, играл и пел свои собственные композиции».
Кроме того, у нас есть письмо, написанное Леонардо герцогу Миланскому, в котором он высоко оценивает себя и со смирением рассказывает о некоторых вещах, которые он может сделать. Этот ценнейший документ хранится сейчас в Амброзианской библиотеке в Милане. Назвав девять пунктов, касающихся строительства мостов, туннелей, каналов, укреплений, изготовления пушек, использования горючих и взрывчатых веществ – известных только ему одному, – он переходит к делам мирным и говорит: «Я считаю, что в архитектуре мне нет равных в строительстве общественных и частных зданий, а также в проведении воды из одного места в другое. Я могу создавать скульптуры из мрамора, бронзы или терракоты, а в рисовании и живописи, я полагаю, я могу сделать столько же, сколько любой другой человек, будь он кем угодно. Кроме того, я мог бы взяться за исполнение бронзовой статуи в память о Вашем достопочтенном отце. И опять же, если что-то из вышеперечисленного покажется Вам невозможным или преувеличенным, я готов исполнить это в любом месте и в любое время, чтобы доказать Вам свою силу. Со смирением вверяю себя Вашему прославленному дому и остаюсь Вашим слугой, Леонардо да Винчи».