Пришло время затаскивать машину, оставлять ее на улице было не лучшим делом, не потому что она новая и дорогая, а потому что она принадлежала девушке, и это так счел нужным Тимофей. Была бы другая машина, как внедорожник или фура, то Тимофей не забеспокоился бы, потому что они не влезли бы в мастерскую, и потому что, отвинтить от них что-то, мало кому захотелось бы.
В то время когда Тимофей затаскивал машину, Вера неожиданно поймала себя на мысли, в том что любуется им, синем, в весь в пятнах комбинезоне парнем, что весьма внезапно странным показалось ей. Ведь как он углубился в этот процесс, при этом стараясь соблюсти все нужные и не нужные тоже меры, и при этом стараясь как можно бережно отнестись ко всему, чему он прикасался, просто удивили ее. Другой бы на его месте, подумала она, успел бы бросить на нее несколько неоднозначных взглядов и сострить тупыми шутками, пару, тройку раз.
А вот что касаемо самого Тимофея, так он за это время, тоже успел подумать о том, не устала ли она стоять, на этих высоченных каблуках, которые, как показалось ему, наверняка, успели растянуть не одно сухожилие, и то что, не холодно ли ей в этот январский вечер, и то что, не будет ли она простужена, в конце-то концов. Конечно же, все это позарез не шло испытуемой к ней ненависти, но было то что, что в этой его той самой ненависти, не было место тому, чтобы она чахла или захворала.
– А…? – неловко протянул Тимофей, хотя прекрасно знал, как ее зовут и кто она такая.
– Вера, меня зовут Вера! – смущенно, слегка улыбнувшись, представилась она.
– Тимофей, рад знакомству! – сухо в ответ произнес он и тут же отвернулся от нее.
– Честно говоря, я тоже рада! – встрепенулась Вера, а потом тихонько призналась, – очередного выродка, извини, я уже не выдержала бы!
Хотя лицо Тимофея от этих слов ничуть не изменилось, но внутри у него все перевернулось вверх дном. Потому что его намерения никак не отличались, от намерений очередного как она высказалась, выродка! Ведь он, наверное больше всего хотел, чтобы ее сбил или в конце концов убил, какой-нибудь выродок, и не более того!
Но еще он так хотел, чтобы она, такая красивая, такая юная, не была бы сейчас, так мила и очаровательно, и так сильно не хотел, чтобы ее прекрасные большие серые глаза, смотрели на него и отяжеляли в нем то, что и так было тяжким.