Соответственно, суждение реальности порождает число как категорию.
Не единица есть категория, а число, которое обретает свой фундамент в единице. Это начало должно быть дополнено. И поскольку это дополнение будет осуществляться в других видах суждения, они также будут участвовать в порождении категории числа. Но здесь – её исток. В источнике математики дан её источник. Это означает, что она есть принцип математики, что она есть познание. В этом значении, как принцип математического естествознания, как познание объекта, мы определяем число как категорию.
Таким образом, число – ни в коем случае не знак, изобретённый для обозначения вещей. Это коренная ошибка средневековой теории знаков, к сожалению, поддержанной даже Гельмгольцем: для неё вещи всегда уже даны, а числа служат лишь для того, чтобы более или менее подходящим образом обозначать вещи, существующие и без них. Число же как категория означает, что его следует признать методическим, незаменимым средством порождения объекта. Таким образом, число, как мы уже видели, лишь для ненаучного эмпиризма есть нечто субъективное, тогда как оно означает фундамент, в котором объект получает свою реальность. Поэтому реальность и число находятся в обусловленной объектом корреляции. В реальности объект имеет своё основание. И эта реальность есть не что иное, как число. Будь она чем-то иным, она не была бы реальностью. Реальный объект как объект математического естествознания имеет свой методический фундамент в математике, то есть в числе. Все прочие предположения, все прочие виды реальности отмечены злом предрассудка. Предрассудок ощущения как подлинного и, возможно, даже единственного источника познания породил их и поддерживает. Поэтому лишь как реальность, лишь как бесконечно малое число число может проявить своё значение как категория.