После недели таких крысиных бегов и попыток завести беседу она плюнула на это, вслух произнеся, что, его интерес ничем не притянешь – так тому и быть. Дальше она будет жить без обмана, по своим строгим правилам: не будет искажать впечатление о себе. Собрав в кулак остатки смелости, она написала ему, придерживаясь изначальной легенды. Ответ, как и стоило ожидать, был самый рядовой, самый обычный: ему задали вопрос – он на него ответил. Никаких разговоров до утра. Никаких последствий. Только несколько неформальных слов.
Такие чувства, когда дыхание сбивается при виде «того самого человека», в желудке вылупляется стая пушистых бабочек и резко отказывает подколенная связка, в фильмах и книгах, конечно, называются самыми серьезными. Но она склонна была толковать такие сигналы организма, как прямое указание бежать.
Подумайте сами: когда она, не стремясь к этому, видела его в стенах университета, глаза автоматически настраивались только на него, как винтовка снайпера – на цель. Тело потихоньку теряло контроль. У слуха открывалось новое измерение.
Да вы и сами знаете, как это бывает. Просто вспомните первую школьную любовь. Если организм сбоит при виде человека, первое, что должно прийти в голову (но никогда не приходит) – уносить ноги, спасаться. По законам формальной логики просто нельзя быть с тем, кто заставляет тебя физически страдать. Но жизнь сталкивала их часто, бережно и настойчиво. А она спасалась, она бежала, сколько могла. И выдохнула с облегчением, когда целую неделю не встречалась с ним глазами, даже с напоминанием о нем.
Жизнь пошла своим чередом. На три месяца ее заняла учеба с вытекающими мероприятиями – библиотекой до закрытия, научными кружками, конференциями, засыпанием на столе перед книгами и другими опциями, предписанными к выполнению особенно старательным студентам.
Эта вереница событий дала ей отдышаться. Сердце стало биться ровно, настроение от легкого помешательства спустилось до сосредоточенного наблюдения преимущественно за университетскими делами. Она находила счастье в постоянной легкой усталости. Для нее это был показатель усердной работы, когда успеваешь в три раза больше запланированного. Быть стахановцем было привычно и приятно, появлялся повод себя похвалить. Жаль, что приходилось быть еще и хорошей девочкой.