Вообще, единственная польза миру постфактум от меня была бы в виде органического удобрения. Это даже звучит красиво – ты ушел, но переродился в крепкое дерево. Потом от тебя пойдут побеги, листья, цветы и семена, как твои последователи, разнесутся ветром далеко-далеко. Может быть, на твоей ветви устроят качели для внуков, и ты будешь слышать их смех. А потом тебя срубят и сделают из ствола обеденный стол для семейных праздников, а на корневище построят беседку. И ты будешь здесь на 50 лет дольше, чем планировал.
Я перелезла через забор, встала ногами на землю. Оглянулась. На перекрестке рядом ждала зеленого сигнала светофора черная Toyota. Водитель, приоткрыв рот, таращился на меня и застрял на стоп-линии еще на три секунды. А я просто с непринужденным видом отряхнулась и пошла по своим делам.
Я привыкла, что в Петербурге нечего бояться, гуляя ночью, из-за того, что почти все время светло и рядом все равно есть люди. В маленьком городе выйти без компании туда, где половина улиц остается без фонарей, для меня было бы невозможно. А если и вышел, то передвигаться надо стаей – с подругами, а лучше с друзьями. Но друзья обычно хиленькие и на контрольный вопрос «а ты умеешь драться?» отвечают отрицательно. Это уверенности не вселяет.
Но везде есть городские сумасшедшие. Например, бабка на Чернышевской с явной деменцией и посаженным голосом. Она была для меня легендой, пока я сама ее не увидела. Она даже не говорит, а лает – нечленораздельной речью, конечно, как будто говорит о своем на своем же языке. Еще был потрясающий случай, когда я возвращалась из театра на каблуках, но все равно решила прогуляться по переулкам в центре. Иногда в них намного интереснее, чем на людных улицах. Конечно, туфли натерли мне ноги, и я искала место, чтобы просто налепить лейкопластырь. Ни парков, ни парадных со скамейками рядом не оказалось, а вот ступеней в цокольный этаж старых домов – через каждые десять метров. Только я устроилась и сняла обувь, как нужно было появиться пожилому джентльмену бомжеватого вида, выгуливающему на поводке собачонку, несомненно, царской породы. Когда он остановился рядом со мной и посмотрел сверху вниз, стало уже не по себе. Думала – может, хочет комплимент сделать. Обычно таким господам не терпится полюбезничать. Я уже приготовила дежурную улыбку, но он выдал то, чего я совсем не ожидала: