В свои двадцать пять я только становился на ноги после падения.
Мой путь из дома снова вёл к парку Баттерси.
Я слегка поморщился, когда ветер подул в лицо. Наверное, мне стоило привыкнуть к тому, что рядом с Темзой всегда становилось прохладнее.
Мне нравился этот парк, ведь именно с него всё и началось. Раньше здесь проходило слишком много спортивных игр, на которые водил меня отец, когда я был ещё ребенком. Я называл это местом силы, словно всё вокруг было нечто особенным.
В наушниках играл плейлист группы «Ля». Однажды во время паузы между боями я случайно узнал про музыку этих парней. Теперь их песни стали моим напутствием перед каждым выходом.
Я бежал по указателям вдоль водного сада и лесного проспекта с его зелеными и густыми аллеями. Только вперёд по тропе, представляющей из себя самую настоящую петлю, а затем вдоль самой набережной.
Постепенно я приводил себя в чувства, пока одна из изгородей перед старой заброшенной электростанцией не привлекла моё внимание. Я замедлился на месте, чтобы отдышаться и подойти ближе.
Обычно такие заборы в парках всегда были заполнены ненужной рекламной, портящей весь вид. Яркая и выделяющаяся. Но не сейчас. Я видел выцветшую бумагу, пожелтевшую от времени. Похоже, что кто-то решил избавиться от мусора.
Здесь висели старые плакаты: вырезки из журналов, афиши с датами концертов десятилетней давности и ещё всего один непримечательный постер с кричащей подписью – «Невероятное финальное противостояние бойцов …». Мелкими буквами в самом конце призывали скорее приобрести билеты, а в самом центре виднелись фотографии парней в боксерских перчатках, а между ними молния во весь лист. Одним из них был я.
Взъерошенные волосы, слегка заметная щетина, капли пота на лице и грозная ухмылка. Всё это осталось в прошлом. На этом постере, что я уже держал в руках. Казалось, что нас ничего не связывало или я просто был слишком категоричен.
В груди бушевала буря. В жилах закипала злость. Я разорвал бумажку на куски и выбросил в ближайшую урну.
В глубине души я понимал, что это ничего не изменит, никто не сможет стереть мне память. Только почему-то после спонтанного эмоционального всплеска мне стало легче. Я мог злиться на себя сколько угодно из-за совершенной ошибки, но всё останется прежним, как бы мне этого не хотелось.