Резко развернувшись к ним, я заставляю их всех резко остановиться и Лука, принявший на свою спину все возможные толчки, с трудом удерживает равновесие.
– Для революционеров вы слишком изнежены. Возможно, Брайт был прав на счёт спецотрядов. Вы даже не готовы к лишению комфорта, что говорить про переворот.
– Заткнись! Ты просто избалованная, высокомерная девчонка, – Гейб указывал на меня пальцем, под одобрительные кивки некоторых сослуживцев, – ты ничего о нас не знаешь!
Он тяжело дышал, словно после бега.
– Прекрати, – Лука пытался оттеснить его назад.
– Вы сами о себе ничего не знаете.
Я равнодушно обводила их взглядом. Мне не были страшны ни угрозы, ни долгий путь в никуда. Меня страшила судьба Ника и Люси. Тётя была опекуном не только близнецов, но и моего младшего брата, а это значило, что она была под прямым ударом.
– Вы ведомое стадо болванов, которое ради чьих-то целей, жертвует близкими людьми и всеми вокруг!
Отряд за спиной Луки ожил, издавая ругательства.
Я смотрела сквозь всех, будто передо мной никого и не было. Все крики и слова сливались в единый шум, в неразборчивый гвалт голосов. Пока Гейб не закричал громче всех:
– Ты – никто! Если бы не Виктор, то ты так и торчала бы в казармах, среди таких же рядовых, как и ты сама! Ты нам не ровня! Тебе нет места даже среди сержантов!
– Прекратите немедленно! – Лука оглушительно гаркнул, заставив всех вокруг примолкнуть.
– Гейб, твои слова не имеют ничего общего с реальностью, ты сам это знаешь, так что замолчи.
Лука говорил холодно. Обежав всех взглядом, он вновь вернулся к карте, внимательно её изучая.
– А ты, Лив, уже здесь, и сделала этот выбор. Сейчас глупо спорить, когда зашла так далеко.
Мои руки сжались в кулаки от его слов.
– Нам нужно пройти ещё как минимум десять миль, и найти место для ночлега, – Лука уверенно командовал, – чтобы успеть отдохнуть и до рассвета выдвинуться в путь.
Я не выбирала этого пути, у меня были совсем другие цели. Он прекрасно знает, что я была вынуждена пойти в академию на службу, но не за тем, чтобы устраивать революции.
– Согласно карте, – продолжал Лука, – как раз должно быть заброшенное здание. Бывший магазин или что-то вроде того.
Он пожимал плечами, и всматривался в карту, будто надеясь, что вот-вот из неё появится голограмма.
В одном он прав: я не могу вернуться, а ругаться со всеми не в моих интересах. Я не знаю дороги к лагерю, а одна в пустыне без карты не выживу.