Следующее утро началось по-другому. Виктор проснулся не от будильника, а сам – будто организм знал: сегодня всё иначе. Лежал, глядя в потолок, и не чувствовал спешки. Ни тревоги. Ни необходимости «срочно быть нужным».
Кофе сварился без привычной суеты. Кружка обжигала ладони, но в этом был смысл – живое прикосновение к настоящему моменту. За окном медленно разворачивался день. Шум города ещё не набрал обороты, и эта тишина будто впитывалась внутрь. Балкон стал маленькой трибуной. Внизу начиналась утренняя симфония: хлопали двери, шуршали куртки, кто-то торопливо бежал к метро. Но внутри – странное спокойствие. Будто всё происходящее не требовало участия. Только наблюдения.
Телефон зажужжал – сообщения от коллег, уведомления. Виктор нажал «без звука». Сегодня – не про реакцию. Сегодня – про присутствие.
Он вышел из дома без плана. Просто шагал. Улицы казались другими – не потому, что изменились, а потому что изменился взгляд. На стекле витрин отражался он сам, и впервые не хотелось отводить глаза.
Путь вывел к книжному магазину на углу. Внутри пахло бумагой и деревом. Ни музыки, ни кассового гудка – только шелест страниц и тихие шаги. Между стеллажами было удивительно спокойно.
Пальцы скользили по корешкам, будто ища нечто знакомое, забытое. На одной из полок взгляд задержался – тонкая книга с простым, но притягательным названием: «Как найти своё предназначение». Не модная, не яркая. Но в ней что-то отзывалось. Открыл её наугад. Страница, будто живая, встречала строчкой:
«Я существую не тогда, когда действую. А когда позволяю себе быть в покое с тем, кто я есть.»
Будто кто-то знал, куда именно он зайдёт. И что именно ему нужно будет услышать. Сел на скамью у окна, где обычно дети листали комиксы. За стеклом – обычный день: прохожие, реклама, транспорт. Но всё это звучало как фон. Как будто снаружи – спектакль, а внутри – реальность. Чтение было медленным. Он не глотал страницы, не искал смысла. Слушал. И фраза за фразой, будто через книгу, с ним разговаривала жизнь. Он закрыл книгу, провёл пальцем по краю закладки, как будто касался чего-то живого. Фраза всё ещё гудела внутри груди – как отголосок колокола. Не громко, но глубоко.