– Давай просто забудем обо всём, – сказала она, провожая пальцами линию подбородка Томаса, – сейчас есть только мы.
Он наклонился, и их губы встретились в долгом, томном поцелуе, в котором было и обещание, и отпущение страхов. Вскоре одежда оказалась на полу, а кожа прикасалась к холодным каменным стенам, которые казались странно живыми, словно впитывая в себя тепло их тел и эмоций.
Олеся сжимала его руки, чувствуя каждую складку и прожилку, каждое касание, что отзывалось эхом в глубине души. Томас отвечал ей с полной отдачей – сильный, нежный и одновременно уязвимый. В этом их союзе было всё: страсть, доверие, любовь и надежда.
После – они лежали, сплетённые в объятиях, слушая, как ночь медленно уходит из комнаты, уступая место первым лучам рассвета, которые обещали новый день и новую жизнь.
– Помнишь, – тихо сказал Томас, – как мы встретились? В тот летний день рядом с большой уткой?
Олеся улыбнулась, ощутив, как её сердце забилось сильнее.
– Да… я тогда думала, что это ненадолго. А теперь понимаю – это судьба.
***
Утро началось с того, что они выбежали босиком на террасу. Воздух был свежий, прозрачный, насыщенный ароматами трав, меда и вина. Виды с холма открывались широкими мазками – за линией деревьев начинались виноградники, плавно скатывающиеся к Сигнахи. Томас обнял Олесю сзади, и она, смеясь, откинулась к нему.
Солнце вставало медленно, сдержанно, точно не желая тревожить покой. Виноградники тонули в утреннем свете, мягком, как взбитое молоко. Завтрак был простым и роскошным одновременно: яйца по-квевриски, лаваш, мёд, орехи и чай с чабрецом. Хозяйка – невысокая женщина по имени Марина – подала поднос с теплой улыбкой:
– Всё своё, с огорода. Виноград будет через месяц, но вино есть.
Олеся держала в руках ту самую книгу и разглядывала пометку. Томас смотрел, как она щурится от солнца, и думал, как же она прекрасна в этот момент – без прикрас, настоящая, с лёгким недоумением на лице и задумчивым блеском в глазах. На её щеке играли солнечные блики, а ветер осторожно трогал волосы, будто боясь нарушить этот тихий ритуал утра.
– Думаю, – сказал он, чуть наклонившись к ней, – эта пометка – ключ. К чему-то, что нам ещё предстоит понять. Как будто кто-то оставил нам послание, спрятанное в прошлом. Ну ты же любишь загадки.