Коридор был пуст и гулким. Лиза чуть замешкалась и тот, кого она про себя решила называть вторым и шел чуть сзади нее, взял ее за предплечье и чуть ускорил. Лиза почувствовала, как все в ней отозвалось ужасом.
– Куда вы меня ведете? – спросила она, пытаясь вырваться. – Я требую адвоката!
– Сюда адвокатам не положено – ответил мужчина, чуть сжав ей руку у предплечья.
Они довели Лизу до одной из дверей и втолкнули ее туда. Дверь с лязгом захлопнулась за ее спиной.
Лиза оказалась в маленькой, темной комнате с голыми стенами. В углу стояла железная койка с грязным матрасом.
– Ну, здравствуй жопа Новый год, и я вот, – прошептала Лиза, оглядываясь по сторонам. – Похоже, Лиса на это раз твой язык нашел не только приключения на наши нижние девяносто, но еще и не в пятизвездочном отеле.
Лиза подошла к койке и села на матрас. Койка скрипнула под Лизиной пятой точкой, словно старая калоша, давая понять, что уровень комфорта в этом заведении явно ниже плинтуса. «Ну, ничего, – подумала Лиза, оглядывая “апартаменты”. – Зато есть чем заняться. Разберусь, например, чем отличается тюремная мода XXI века от концлагерной.»
Лиза окинула взглядом стены, испещрённые непонятными надписями и рисунками. «Кажется, здесь побывали не только враги государства, но и начинающие художники-граффитисты,» – усмехнулась она.
В камере наступила тишина, прерываемая лишь тихим капаньем из не плотно закрытого крана в левом углу комнаты рядом с старым, грязным и изъеденным ржавчиной унитазом без стульчака. Сколько времени прошло? Час? Два? А может, все четыре? В комнате не было ни окон, ни часов, и оценить течение времени было практически невозможно.
Сначала Лиза старалась сохранять спокойствие. Она встала и осмотрела камеру, пытаясь найти хоть какие-то подсказки, хоть какие-то зацепки. Надписи на стенах, как ни странно, оказались самым интересным. Какие-то бессвязные фразы, имена, даты, примитивные рисунки. Большинство надписей были сделаны на неизвестном ей языке или просто бессмысленны. Она сделала вывод, что сидеть в этой камере вряд ли полезно для ее психического состояния и села на кровать.
Затем наступила стадия яростного негодования. Лиза ругалась про себя на чем свет стоит. На этих идиотов, на свой длинный язык, на плохую погоду, на правительство, на несправедливость мира. Она мечтала о вкусном кофе, о теплой постели, о том, чтобы оказаться сейчас на лекции, а не в этой клоаке. Потом начала выискивать изъяны в планах тех, кто ее сюда запер.