Солдат промолчал в ответ. Он опустил глаза вниз и начал пристально разглядывать почву под цевьем своего оружия, под слоем придавленной травы необычного цвета. Такую он встретил уже здесь, в том самом месте, где занял позицию для ведения огня, куда занесла его армейская служба, где он вот-вот должен был принять свой первый в жизни бой. Черная до синевы, до блеска земля. Совсем не такая, как у него на родине, не рассыпчатая и глинистая, и немного песчаная. Здесь она плотная, жирная. Да и растительность отличалась. Стебли шире, длиннее, сочнее. Упавший под тяжестью мороза поздний цветок крупный. На его родине таких растений нет. Трава значительно ниже, если она не растет у многочисленных болот. Бутоны маленькие и не такие яркие.
Солдат медленно провел кончиками пальцев по поверхности земли. Потом ощупал стебель травы и повернул к себе когда-то яркий, сочный и пестрый цветок.
– Сразу видно, что ты деревенский, – причмокнул губами армейский политработник. – Сельскохозяйственной культурой любуешься.
Они встретились глазами и невольно улыбнулись друг другу.
– Это чернозем. Земля так называется плодородная, – продолжил старший политрук. – Она тут вся такая. Урожай на ней – загляденье. Что захочешь – вырастет. Даже арбузы. Вот только если солнце позволит.
Солдат покачал головой, не зная, что сказать в ответ старшему по званию. Воспринял все как есть. Раз говорят, значит, так и положено. Арбузы – значит, арбузы. Хотя он их никогда за свою восемнадцатилетнюю жизнь еще не пробовал. Сказать об этом старшему по званию солдат не решился, чтобы не смущаться от затяжной беседы с человеком, который по возрасту годился ему в отцы, что непременно сковывало парня, вынуждая стесняться. В деревнях так и воспитывали. Старший всегда прав. Слова таких людей воспринимались за истину. Спорить не возбранялось, но и не приветствовалось. Заслужи авторитет, заработай его, поднимись в глазах односельчан, тогда и беседуй на равных, спорь, если нужно.
Он снова отвлекся, решив теперь оценить не землю, цветы и травы, а деревья. Еще из крохотного окна вагона-теплушки, по пути на фронт, он обратил внимание на то, как меняется по мере удаления от родных мест природа. Прямые, высокие мачтовые сосны и густые, пушистые ели менялись на лиственные породы деревьев. Да и те поначалу казались низкорослыми, с редкой кроной. Потом, по мере следования в южном направлении, они становились выше, пышнее. Наконец, миновав Москву, преодолев железнодорожный мост через широкую Оку, он заметил изменение в окружающем ландшафте, перепады высот, протяженные холмы, многочисленные овраги и присутствие лиственных пород деревьев с низкой, почти до земли кроной. Такие преобладали. Потом вперемежку с ними стали попадаться высокие, словно сосны, дубы с толстыми стволами.