Из размышлений о земле, о сельскохозяйственных культурах солдата вывел чей-то негромкий окрик, раздавшийся позади, со стороны того самого леса, откуда он сам появился около получаса назад.
– Товарищ старший политрук, второй и третий взвод вверенной вам стрелковой роты прибыли, – доложил командир в длиннополой шинели, в петлицах которой виднелись по одному кубарю младшего лейтенанта.
Боец узнал в нем командира своего взвода, прибывшего к ним в эшелон уже во время движения по железной дороге, от чего еще очень плохо знал его и не успел понять, что он за человек. На вид лет двадцать пять. Сказал, что из запаса. А кто он и откуда родом, чем занимался до призыва – никому из личного состава еще узнать не довелось.
– Давай всех влево! – стал, кряхтя, подниматься пожилой политработник. – Распределяй по кромке леса. И делай все так, чтоб никто не высовывался. Разговорчики, курение и болтовню запрещаю. Немец на подходе. Ждать, скорее всего, недолго осталось. Вот-вот на шоссе появится немецкая колонна. Тогда берегись.
С трудом переваливаясь с ноги на ногу, преодолевая и терпя боль в пояснице, которой он почти постоянно касался тыльной стороной ладони, старший политрук побежал, пригибаясь к земле, вдоль леса, криком и жестами подгоняя только что прибывших на позиции солдат.
Боец проводил его взглядом, отмечая, что ему довольно крупно повезло в жизни, да еще в такой трудный момент, называемый войной, встретить столь внимательного и заботливого, словно родной отец, человека. Тем более что родителя своего он похоронил несколько лет назад, когда тот в суровую и холодную зиму сильно простудился и заболел во время одной из дальних поездок на санях. Политработник заботился о молодом солдате, будто о сыне, потому как считал своим родным едва ли не каждого молодого солдата в роте. Пару дней назад опекал и нянчился, как говорили бойцы, с одним из пулеметных расчетов, обучая его бойцов воинским премудростям. До того возился словно с детьми с ротными писарями, внушая им элементарные правила общения с командирами всех уровней и столь необходимую в их деле внимательность при составлении документов. Вчера вечером добрался и до единственного в подразделении снайпера.
– Ну-ка, Валентин, – обратился политработник к опекаемому им со вчерашнего дня солдату, – а ну, приподнимись.