– Достопочтенный, – обратился он к стражнику, охранявшему приклеенный к стене указ, – я писарь, куда пойти?
– Если хочешь попытать себя в экзамене, ступай к дому Фэн, – сообщил грозного вида солдат.
– Спасибо, – искренне благодаря и продолжая трястись от волнения, юноша поклонился и пошел на поиски указанного здания.
Долго бродя, наконец, ближе к вечеру он все же нашел большое поместье с табличкой Фэн, ворота которого были широко распахнуты.
Обрадовавшись, писарь бодро зашагал по ступеням. Но был тут же остановлен приворотной стражей.
– Ты куда идешь? – потребовал один из них ответа.
– Прости, господин, я писарь и потому хочу записаться, чтобы иметь возможность участвовать в экзамене. – Надеясь на то, что ответ был исчерпывающим, юноша намеревался переступить через порог, но стража его вдруг оттолкнула.
– Чего лезешь в главные двери? Иди в боковые.
Было до ужаса обидно и стыдно, но, юноша был готов поступиться гордостью, лишь бы получить шанс осуществить свою мечту.
Однако и внутри никому не было до пришедшего дела. Слуги и чиновники суетились, а претенденты на почетные должности занимали место по всему двору. Перед ними на удалении стоял стол принимающего заявления мелкого чиновника. Наскоро расспрашивающего об имени, месте рождения, сословии и навыках.
Запись велась исключительно до ужина. И юноше несказанно повезло, так как его приняли последним, а остальным приказали расходиться.
– Кто? – спросил чиновник, такого же грозного вида, что и стражник на входе.
Юноша прочистил горло, после чего ответил:
– Сяо Ту, господин.
– Кто только имена такие выдумывает? Откуда?
– Провинция Ганьсу.
– Из какой семьи?
– Мои родители – крестьяне.
Тон чиновника стал небрежным:
– Чего так далеко пришел?
– Хочу быть писарем.
– Насколько хочешь?
– Очень.
– Грамотный?
– Да, господин. Я долго прислуживал при монастыре, а позже меня на службу взяла поэтесса Сюэ Хэ…
– Не слышал.
– Так мало кто о ней слышал, – печально подтвердил юноша. – Госпожа была талантлива и позволяла мне учиться, но ее стихи мало кто почитал. Говорили, что слишком сложны для понимания. А позже…
– Не всем из этой книги… – чиновник указал на записи, – доведется попытать счастье. – Он привстал и, наклонившись через стол, тихо произнес: – Раз уж учила тебя поэтесса, помогу, – и еще тише: – Но и ты меня не обидь, – и, улыбаясь, показал три пальца.