– Привет, Сёма, – ухмыльнулся Саша. Кот был его старым соратником по летним проказам и главным экспертом по сну в самых неожиданных местах. Сёма потянулся, зевнул во весь рот, показав розовое нёбо и маленькие острые зубки, и не спеша пошёл навстречу, потираясь о Сашины ноги и громко мурлыча: «Мррр-мяу?» (Это явно означало: «Привет, двуногий. Где подарки? Или хотя бы вкусняшки?»)
– Пока без подарков, лентяй, – почесал Саша кота за ухом. – Но бабушка пирог печёт!
Пока папа заносил чемодан и обменивался с бабушкой новостями (взрослые разговоры про урожай, здоровье тёти Глаши и цены в магазине), Саша огляделся. Дом был таким же, каким запомнился с прошлого лета: уютным, немного захламлённым интересными вещицами, и дышащим спокойствием. На стене тикали старые ходики с маятником. На подоконнике в кухне стоял его старый друг – кактус Колюн, подаренный бабушкой лет пять назад. Из маленького колючего шарика он превратился в этакого зелёного ежа размером с добрую чашку, утыканного длинными, острыми как иголки шипами. Саша помахал ему рукой:
– Привет, Колюн! Вымахал! Небось, воду опять забывали тебе подливать?
Колюн, как всегда, молчал. Но Саше показалось, что он чуть повернулся к солнцу, демонстрируя свои лучшие колючки. Или это ветерок из окна?
– А вот и главный гость! – бабушка внесла на кухню дымящийся, румяный пирог. Запах корицы и печёных яблок заполнил всё пространство. – Садись, внучек, сейчас чайку налью. Рассказывай, как в городе? Учёба? Родители?
Пока Саша, набивая рот невероятно вкусным пирогом (горячим, с хрустящей корочкой и тающим во рту яблочным джемом!), рассказывал бабушке о школьных делах, футбольных успехах и новой компьютерной игре, его глаза невольно скользили по комнате. Они выхватывали знакомые детали: смешного плюшевого медвежонка с одним глазом на полке (Тошка, герой детских игр), массивный будильник на комоде (который всегда будил так, будто объявлял пожарную тревогу), бабушкину старинную швейную машинку «Зингер» в углу… И тут взгляд Саши зацепился за что-то на верхней полке старого шкафа. Там между пыльной вазой в виде павлина и стопкой пожелтевших журналов, лежала Книга. Очень старая, очень толстая, в тёмном кожано-тканевом переплёте, потёртом по краям. Корешок был украшен странными, не то буквами, не то закорючками, которые Саша разглядеть не мог.