Черт.
В штанах вмиг стало тесно. И ведь взрослый мужик, а в воображении уже нарисовал себе ее грудь. Там верная троечка. Или почти.
– Не против, я покурю?
– Против. Я не привыкла к дыму.
Вообще-то, вопрос был риторический, но черт с ней. Ради троечки готов исполнить несколько ее пожеланий.
Я притормозил на обочине и как ошпаренный вылетел из машины. На футболку обрушились хлопья снега, через пару секунд стану мокрым. Так даже лучше. Сигареты и душ охлаждают пыл.
– Вы заболеете! – закричала София, открыв дверь.
– Залезь обратно! – рявкнул угрожающе. – Если в горы ехать не хочешь, конечно.
Подействовало безотказно – девчонка пулей вернулась в салон.
Интересная. И красивая, зараза. Нежная, тепличная. Так и хочется уложить на спину и бешено всю ночь…
– Твою мать. Успокойся, Эмиль, – чертыхнулся под нос.
Глаза у нее охренительные все-таки. Чуть раскосые. Так и манят. И родинка. Конечно же, родинка на губе.
Я курил, изредка бросая взгляды на лобовое.
София говорила с кем-то по телефону. Издалека понятно, что разговор не из приятных. Девчонка долго спорила и яростно кусала алые губы, а затем эмоционально бросила трубку. Телефон она явно выключила, потому что больше ее не беспокоили.
Интересно, с парнем поругалась или из семьи сбежала? Мне же лучше.
Я швырнул окурок в снег и вернулся в салон.
– Едем дальше?
– Я поеду с тобой в горы, Эмиль.
Я приподнял бровь. Блд, это все-таки подарок. Скользнул взглядом по ее водолазке и понял, что новость просто охренительная.
– Ты уверена?
Стиснул челюсти от мыслей, чего интересного с ней можно поделать. Фантазия продолжала набрасывать кадры. Слишком жесткие. Красноречивые. Такие, чтоб душой и телом. И методы не важны.
– Уверена, – перебил мысли тонкий голосок. – Только обещай, что не будешь бить и трогать?
София
Щека горела огнем. Я до сих пор чувствовала на ней все пять пальцев. Помнила, как из глаз брызнули слезы, а из носа – кровь. Он всегда бил больно. Прикладывался ладонью до искр в глазах. Заботился, наверное (нет). Я была единственной дочерью Эмина Шаха, которой доставалась вся отцовская любовь.
– Ты уверена?
Эмиль. Красивый мужчина, он выглядел старше меня и внушал доверие. Он не был похож на того, кто может поднять руку на женщину, но я все равно уточнила:
– Уверена. Только обещай, что не будешь бить и трогать?