– А как же насчет второй мамы?
– Понимаешь, мы с тобой прощаем друг другу все раздоры и забываем обиды, а с ней вы – чужие люди, одна ссора может многое изменить. Молчи и не огрызайся, но и не стелись ей под ноги. Не пытайся быть хорошей для всех, в том числе и для золовок. Знай, что они могут позволить себе сидеть, а ты должна выполнять работу. Такова жизнь замужней женщины. Жаль, если не сложатся с ними отношения: станет сложно и тебе, и твоему мужу. Особенно тебе.
Сейчас Синди с раздражением вспоминала советы своей матери. Неправильные советы. Почему бы ей не сказать тогда, чтобы дочь знала себе цену, а не угождала. И фраза напоследок, как выстрел в спину: «Замуж выходят один раз и навсегда. Не позорь нас с отцом разводом или неподобающим поведением!»
Северное море, на берегу которого жила Синди, казалось равнодушным к ее проблемам. Чайки кричали о своем, ныряли в волны и истошно голосили, упустив добычу. Птицы с распростертыми крыльями были зловещими и напоминали свекровь, которая также боялась упустить свою добычу и старалась удержать их в своем клюве.
Глядя на мечущих птиц, Синди вспомнила, как отдыхали с мужем в Италии. Стояла ужасная жара. Отель, переполненный отдыхающими, не смолкал ни днем, ни ночью. Но больше всего их беспокоил детский плач, доносившийся из соседнего номера: каждое утро на рассвете крик разносился по всему отелю, и казалось, что ребенок вот-вот задохнется. Как изумилась Синди, когда она увидела огромную чайку, которая кружила во внутреннем дворике и кричала. Кричала детским голосом. Притворялась. И вообще чайки казались красивыми только издали, но вблизи красота их меркла. Как-то на море одна из них бросилась с высоты на Синди.
– Даже чайки любят тебя, – смеялся Сэм, спокойно наблюдая за пикирующей птицей и женой, которая кричала и размахивала руками от страха.
– Ага, мозги чуть не выклевали. Кому нужна такая любовь.
Может быть, свекровь, бывшая свекровь, тоже хочет выклевать ей мозги, чтобы вдова не забыла покойного мужа? А Синди в страхе отбивается от нее.
В последний приезд старуха расселась на диване, распростерла руки над старшей внучкой Леей и что-то ей нашептывала. Седые волосы, подобраны аккуратным пучком на затылке, прямой нос с еле заметной горбинкой, тяжелые веки и хищное тело, устремившееся вперед. Еще немного – и она ухватит добычу, чтобы растерзать ее острым клювом. «Мозги промывает девочкам и меня сейчас начнет терзать. Может быть, разом поставить точку? И рассказать ей все?» – подумала Синди и уже открыла рот, но свекровь не дала ей произнести ни слова: тяжелым взглядом оглядела сноху, бывшую сноху, с ног до головы и процедила сквозь пластмассовые зубы, пожелтевшие от табака: