– Обеты обетами, но у всех есть потребности, – замечаю я.
Я также слышала, что братья «Фациес Венена», сурово порицающие измену плоти, сами не брезгают к ней прибегать. Что, если, мой защитник просто предпочитает женщинам своих товарищей? Например, богоподобного юношу-оптио? Мне не трудно представить, как центурион нагибает мальчишку над столом в допросной. Не трудно, не гадко, но слегка обидно.
На его коленях сейчас сижу я, а не тот юный Фавн. Я бедром чувствую выпуклость в штанах центуриона, его большие ладони на своей спине и предплечьях. Это не пугает меня, а непостижимым образом вдохновляет.
Вероятно, пребывание в «Карсум Либертатис» лишило меня остатков рассудка.
– Мы не животные, чтобы слепо следовать своим инстинктам, – задумчиво произносит центурион. Я гадаю: кого он пытается убедить? Меня или себя?
– И вам совершенно не хочется? – невинно интересуюсь я.
– Зачем ты говоришь это, Юлия? – прямо спрашивает центурион. Я чувствую, как напрягается его могучее тело. Так близко ко мне. По-хорошему, я закончила биться в припадке, он мог бы и увеличить дистанцию. Но он еще держит меня в своих руках.
Это подталкивает меня к откровенности, о которой я, скорее всего, пожалею.
Или нет?
Терять мне уже нечего.
– По правде… – говорю я, – если меня в любом случае отдадут кому-то на растерзание, я хотела бы хоть раз иметь право выбора. Вы были добры ко мне, позвольте отплатить вам за это. Никто не узнает, что вы нарушили свои священные клятвы. Я погорячилась, сказав, что предпочту умереть, а не родить от члена «Фациес Венена»… пусть лучше это будет ребенок достойного человека, такого как вы.
– Юлия! – изумленно выдыхает центурион.
Это далеко не вся правда, но кое-что я предпочитаю оставить себе. Мой смятенный разум проясняется, и я вижу здесь неплохую возможность. Один мужчина вместо десятка. Попади я в центр «Продукции и Репродукции» уже беременной, меня оставят в покое. Я исполню долг, но на своих условиях. И есть крошечный шанс, что я получу от этого не только моральное удовлетворение, но и хоть какое-то удовольствие.
Я провожу ладонью по колючему ежику волос центуриона, но он перехватывает мою кисть и убирает со своей головы.
– Юлия, – строго говорит он, – прекрати.
– Никто не узнает, что это были вы, – повторяю я, – это мог быть… любой. Я сохраню это в тайне… Пожалуйста, господин.