Робинзон Крузо - страница 8

Так я и сделал. Надел крепкие матросские башмаки и полез вверх, на прибрежные скалы. Камни поросли травой и мхом. Здесь не было ни дорог, ни тропинок – похоже, здесь никогда не ступала нога человека. Но и крупных зверей не было видно, и мелких тоже. Зато я спугнул несколько диких коз с козлятами. Они унеслись прочь так легко, будто не карабкались по горам, а паслись на лугу где-нибудь у нас в Йоркшире[14].

Пару раз я чуть не свалился и не сломал себе шею, но всё же после долгих усилий взобрался на вершину холма. Прикрывая глаза от солнца, осмотрелся. И только в этот миг оценил весь ужас своего положения!

Я был на острове. Вокруг, насколько мог видеть глаз, сверкал под солнцем безбрежный океан. Ни единого паруса, ни малейших признаков обитаемой земли поблизости. Вдалеке из воды кое-где выступали коралловые рифы, и только у самого горизонта в тумане угадывался другой островок, едва ли больше моего. Но даже до него я не смог бы добраться без крепкой парусной лодки, а такой у меня не было.

Казалось, солнце померкло в небе – или это в моих глазах потемнело от горя? Я зашатался и чуть не упал, но присел на камень и закрыл лицо руками.

Я понял, что мне надо готовиться к худшему.

Меня занесло в самый пустынный уголок Атлантического океана, вдали от всех торговых путей. Я не смогу подать о себе весточку, не смогу даже послать письмо в бутылке – к тому же я не знаю точно, на какой широте и долготе[15] лежит мой остров. Меня никто не найдёт и никто не спасёт. Я навеки останусь на этом проклятом берегу, а когда я умру, даже похоронить моё тело будет некому.

Я готов был разрыдаться от жалости к себе.

Тут за моей спиной захлопали крылья. Я оглянулся: знакомый разноцветный попугай сидел в шагах в пяти от меня и чистил клюв о камень. Он поглядывал на меня, как будто ждал чего-то.

Все знают, что молодые попугаи часто выучивают человеческую речь. Я назвал этой смышлёной птице своё имя, будто хотел познакомиться:

– Я Робин Крузо. Бедный Робин Крузо из Йорка.

Попугай только присвистнул в ответ. Передвинулся поближе ко мне и опять щёлкнул клювом. Возможно, он просто выпрашивал подачку?

Я усмехнулся. И всё же мне уже было стыдно за свои горестные мысли.

Что поделаешь, думал я. Это печально – оказаться в таком безвыходном положении. Но могло быть и хуже.