Но слишком уж неравными были силы, слишком много было здесь врагов. Лишь по нескольку раз успели храбрые всадники Висита смочить свои острые шашки об нечистую кровь извергов. Пока враг не опомнился и понял, что нападающих слишком мало, горцы клином прошили селение и успели скрыться в густой листве леса за селом. Тех всадников, что увлеклись боем и не хотели уходить, Висит жесткими окриками заставил последовать за остальными всадниками.
Селение теперь напоминало всполошенный муравьедом муравейник. На той стороне, где всадники атаковали и вошли в селение, до сих пор клубился повсюду черный дым, который поднимался высоко в небо и нависал оттуда, словно чудище какое-то или злой джин. Там, где взорвалась телега с порохом, пламенем охватило несколько близлежащих домов. Изуродованные взрывами пушечных ядер четыре пушки были разбросаны и представляли собой жалкое зрелище. Царские мастера отливали их для того, чтобы завоевать горские земли! Теперь они не были похожи на орудия, что солдаты лихо переправляли в эти предгорья. Солдаты артиллеристы чистили их до блеска, но не было теперь, ни тех солдат, ни пушек. Оставались лишь жалкие останки тех и других. В этом несчастном селении нашли они свой жестокий конец.
Солдаты совсем недавно со злобными залитыми кровью глазами рыскавшие вдоль узеньких проулков селения с окровавленными штыками в поисках все новых и новых жертв, теперь выглядели совсем по-иному. В их глазах теперь стояли ужас и растерянность, у некоторых из них дрожали руки у других, свисающие, измазанные копотью, нижние губы. Казалось, они вдруг напоролись на распростертые всегда врата ада. Солдаты все еще судорожно сжимали в руках ружья с огромными штыками на концах, с угрозой направляя их вокруг себя, но весь их жалкий вид ничем не указывал на прежний боевой дух. Теперь они ходили не только по истерзанным ими трупам сельчан, но и по трупам своих солдат, только что положенных под шашками горцев. Казалось, все вокруг обезумели от ужаса и луж крови. Между ними рыскали теперь без прежнего страха псы, которые, встретившись с озлобленными взглядами солдат, злобно рычали в ответ.
Кругом горели ранее подожженные солдатами дома, которые утопали во фруктовых деревьях. От одной ветви к другой передавали деревья огонь и не давали ему погаснуть. Не ведая жалости, огонь пожирал густо цветущие ветви, горели белоснежные цветки яблонь, алеющие персиковые цветочки. В густой зелени травы пестрые полевые цветы сплетались в смертельном объятии с пламенем и, обуглившись, падали к ногам так же, как и зеленая трава, как совсем недавно перед этим падали и люди.