, – грустно записал в блокноте Ярослав Голованов. Он все стоял и стоял против каменного дома и представлял сменившую мужа за прилавком полноватую, очень подвижную Марию Матвеевну. И вспоминал свое детство: постоянную службу и разъезды родителей-артистов. Как скучал он по маме, как ждал ее возвращения! А для маленького Сережи Нежин – это разлука и с отцом, и с матерью. Мария Николаевна уже училась в Киеве на Высших женских курсах. Она выбрала французское отделение – хотела, наверное, походить на девушку из дворянской среды.
Голованов прав: на всех нежинских фотоснимках Сережа очень печален. Как-то, уже став Главным конструктором, Сергей Павлович обронил грустные слова: «Детства у меня не было».
Человеческая память слоиста. Первые ее слои потом уходят в глубину – и человек забывает свои самые ранние детские впечатления. Остаются только самые яркие, те, в которых блеснет прообраз будущей судьбы. Но в возрасте четырех-пяти лет ребенок еще ясно помнит себя двух-трехлетним. И Сережа тоже помнил. И очень тосковал об отце. О его теплых руках, о его объятиях, о его родной улыбке – Павел Яковлевич любил сына и не хотел с ним расставаться, даже пытался вернуть Сережу через суд.
Ребенок ждал отца все время: вот откроется калитка, и он войдет. Но калитку всегда закрывали на замок: так приказала родителям Мария Николаевна, опасавшаяся, что отец выкрадет сына. Сережа залезал на высокую крышу погреба и все смотрел, смотрел на улицу: не идет ли отец, не приехала ли мама. Тянулись груженые подводы, уличная вечная суета наводила дрему, Варвара Ивановна наконец открывала калитку – это приходила учительница гимназии, похожая на преподавательницу из «Легкого дыхания» – рассказа Бунина. Когда бабушка заметила, что Сережа сам научился читать, она пригласила Л.М. Гринфельд для занятий с ним. Позже Л.М. Гринфельд вспоминала, что Сережа жил в окружении взрослых, знакомых детей-сверстников у него не было, он не знал игр с ребятами и часто бывал совершенно один в доме. В одиночестве он строил башни, дома, мосты из кубиков и дощечек. Быстро освоил счет и арифметические действия и проявлял пытливость: с удовольствием слушая, как читает учительница басни Крылова, допытывался до значения незнакомых слов.
Порой уделял племяннику ласковую минуту внимания дядя Вася, брат матери, студент того же Нежинского историко-филологического института, который окончил Павел Яковлевич Королев. Сохранилось его фото, на котором пятилетний мальчик оставил трогательную надпись печатными буквами: «Дорогому Васюне от Сережи».