Пришла домой, села перед братом – говорю: «Проверь». Владик блестяще закончил МЭИ и уж Бушмичевский предмет знал шире и глубже, чем сама Бушмич. «Гонял» он меня, «гонял» – всё, как надо. Знаю!
Сдать я ей сдала, даже на четвёрку, но после того, как увидела она моего брата в коридоре. Не знала я, даже не догадывалась, что эта Бушмич ба…альшая подруга Раечки –маленькой. И что с её подачи всё и происходит! Да и Владик тоже не догадывался, что предательство набирает обороты уже внутри семейного клана.
Кроме всего прочего Бушмич страдала неизлечимой болезнью. Называется этот недуг – ЗАВИСТЬ.
Девушкой я была очень красивой, но значение этому не придавала – так меня воспитали. Как и многие студенты, я была близорукой. А ещё у меня определился астигматизм, что прибавляло моему взгляду своеобразную выразительность. Я и сейчас, в свои семьдесят, легко поднимаюсь по лестнице и совершенно не в состоянии легко спускаться. У меня ступеньки друг на друга «наезжают».
Сто лет мой двоюродный брат с женой не приходили, а тут Раечка –маленькая явилась одна. Посидела немного и стала собираться домой. Мы всей семьёй пошли проводить гостью до порога. Тут–то братова жена и высказалась. Оказывается, Бушмич поставила мне четвёрку только из уважения к папе. А надо было вкатать пару! Уж очень откровенно я списывала!
Ни папа, никто другой из нас не сказал ни слова.
«Доброжелательница» удалилась. Я повернулась к папе.
– Папа, у меня астигматизм! Я не могу списывать. Да и зачем?!
Ничего не сказал мой папа. Я видела, у него на глазах заблестели слезы. Он резко повернулся и ушёл в свой кабинет. Владик обнял меня за плечи. Руки у него дрожали.
– Да ладно, Владик! Пусть что хочет делает. Главное, ты не говори ей ничего, иначе я не доучусь. Я заплакала. Мне было жалко папу и маму. Я не знала, как мне поступить.
Я же говорю – я прагматик. Подумала – и решила действовать! Решила спасать папу!
В тот год я кое– как доучилась. Беда в том, что я стала бояться преподавателей. Боялась унижения. Но не все же преподаватели сволочи. Большинство из них вели себя как ни в чём не бывало. И студенческий год я закончила без «хвостов»! Да у меня их никогда и не было.
Я всегда брала пример со своей двоюродной сестры Раи. Её и папа с мамой часто хвалили. Рая доктор, педиатр. Да ещё какой! Скажу откровенно: в двадцать шесть лет я родила дочку. Роды были затяжными. Говорят, что в таких случаях женщины становятся сумасшедшими мамашами. Так это или не так – не знаю, но чадо своё я доверяла только моей Рае и доктору Рошалю. Всё! Остальные врачи для меня просто не существовали. Лучше Раи педиатра нет. Правда!