Семь эпох Анатолия Александрова - страница 5

Шрифт
Интервал


Однако, во-первых, о юнкерском прошлом будущего президента Академии наук СССР прямо говорится в его академической биографии [499]. Во-вторых, в белой армии, а до неё в императорской воинское звание юнкера присваивалось кандидатам на первый обер-офицерский чин, и такие военнослужащие занимали промежуточное положение между унтер- и обер-офицерами. В-третьих, дворянского сына – а отец Анатолия Александрова был личным дворянином, поднявшимся из мещан города Саратова, – да ещё к тому же с полным средним техническим образованием после законченного реального училища, едва ли могли направить в войска простым нижним чином. Наравне с, так сказать, рядовыми-необученными. Таким людям в той армии был положен как минимум статус вольноопределяющегося. То есть добровольца, которому после некоторой выслуги светил опять-таки чин юнкера или даже прапорщика – нижний офицерский чин.

Наконец, «рядовой-необученный» вряд ли заинтересовал бы особый отдел одной из красных армий в Крыму в ноябре 1920 года. Их просто слишком много было – таких. Регистрация – а следовательно, и пристальное внимание красных особистов с вполне вероятными далее карательными выводами на Максимовой даче – касалась офицеров, дворян и тех же юнкеров…

А вот у нижних чинов уцелеть перед большевиками шансы были. Один из офицеров, с которым Александров добирался до Севастополя, так и сказал: «Погоны свои выброси или лучше закопай. Обмундирован ты по-солдатски. В списках училищ тебя нет. Вот и забудь про юнкерство своё. Говори: мол, пришли, мобилизовали, в строй поставили, а сам рядовой-необученный…»

Этим советом пренебрегать не стоило. И когда ставшая совсем маленькой группа офицеров с двумя прибившимся к ним юнкерами, дойдя до Инкермана, узнала, что последний день эвакуации был вчера и вчера же, вскоре после полудня, Врангель со штабом ушёл на крейсере «Генерал Корнилов», не оставив в Севастополе регулярных частей белой армии, юнкер Александров решил последовать совету того штабс-капитана. Снял погоны и награды и закопал их под мостом через Чёрную речку. А документы свои сжёг. И винтовку выбросил. В шинели, которой к тому же сильно досталось на Ишуньских позициях и во время холодных ночёвок по пути к Севастополю, он мог сойти за солдата, потерявшего свою часть.

А почему бы и не потерять было? После боёв на Ишуньских позициях, куда их ослабленную большими потерями 13‐ю генерала Андгуладзе дивизию отвели с Турецкого вала и где её просто растоптали перешедшие через Сиваш большевики и махновцы, перепуталось всё и вся. Какие-то части сумели уйти в относительном порядке к побережью, где должна была пройти объявленная командующим Русской армией бароном Врангелем эвакуация. Кто-то смог даже уехать на поезде – тем более что красные сделали неожиданную днёвку и на плечах виснуть перестали. А вот юнкер Александров действительно полк свой, на Ишуни рассеянный, потерял. И далее к Севастополю двигался в составе сбившихся в группу офицеров из разных частей.