Я даже застонала вслух. Как я справлюсь без привычных благ цивилизации? У нас даже в деревнях был и свет, и вода исправно текла по трубам, и прочие бонусы техногенного мира. А здесь…
Почти полностью поддавшись панике, я мотнула головой. Нет. Не думать. Иначе сойду с ума.
Оглянулась на кровать. Надо бы убрать за собой. Аккуратно сложив простыни, я положила их на край постели, не зная, куда правильнее девать использованное бельё. И направилась к выходу.
Стоило выйти из сеней во двор, как свежий ветерок нежно овеял лицо, заставляя улыбнуться. В нежных розовеющих лучах восходящего солнца посреди двора в одних штанах колол дрова Иван. Я невольно залюбовалась отточенными движениями сильных рук. Ладно работал, глазу услада.
Ох, уже и мысли пошли на старорусский манер. Хотя… Так даже лучше.
– Утра доброго, Алёнушка, – увидев меня, тут же поздоровался Иван. – Хорошо ль спалось тебе?
Врать, конечно, плохо, но расстраивать радушного хозяина не хотелось. Широко улыбнувшись Ивану, я кивнула.
– Хорошо, благодарствую, – а потом смущённо добавила: – Иванушка, мне помощь нужна твоя… опять…
– Что-то приключилось? – Тут же отложив топор, мой благородный богатырь в один шаг очутился возле меня.
– Ничего такого, – поспешила успокоить его я. – Вот только… Одежды у меня сменной нет. А это платье… сам видишь…
Я развела руками, показывая изрядную помятость светлой ткани, к тому же довольно сильно перепачканную землёй и чёрной копотью костра. Это ночью думать об одежде некогда было, а в лучах солнца вид у меня был, прямо скажем, не ахти.
Судя по понимающему взгляду Ивана, он тоже пришёл к этому выводу.
– Не волнуйся, сейчас к нашим девкам схожу, помогут. Марь… Алеську попрошу, – сказал Иван, а я невольно прониклась ещё большей симпатией к высокому светловолосому красавцу. Хоть и не понимал природы моего неприятия его «названой сестрицы», однако помнил и не хотел доставлять неудобств.
Иван накинул на плечи рубаху и отправился куда-то прочь со двора, а я так и осталась на пороге сеней, не зная, возвращаться в избу или ждать на лавочке, расположенной как раз под окошком избы.
Рассудив, что в ногах правды нет, я всё же устроилась под окном и, оперевшись спиной о полукружья бревенчатой стены, прикрыла глаза.
Сколько прошло времени, не знаю. Часов у меня с собой не было, а по солнцу ориентироваться я не умела. Не висит над головой – значит, не полдень. А уж конкретика – это не про меня.