Журнал «Юность» №06/2025 - страница 18

– Эй, че нос повесила? – окликнул меня Ростик.

Он шарил в сумке, ища паспорт, а глазами обшаривал мое лицо.

– Да обидно только, что спектакль так и не сыграли.

– Ой, да у тебя еще столько этих спектаклей будет! – отмахнулся он.

– Но не с тобой!

Ростик вдруг выпрямился, посмотрел мне прямо в глаза.

– Секунду, – зачем-то бросил он проводнице, зачем-то схватил меня под локоть и отвел в сторону. Зачем-то наклонился. Зачем-то чмокнул в холодную от ветра щеку.

Я зачем-то покраснела. Зачем-то отвернулась. Зачем-то заплакала.

– Эй, why the long face?

– Че?

– Ниче. Не ной. Вырастешь – поймешь, – ответила его спина.

Родился в 1984 году. Живет и работает в Перми. Окончил историко-политологический факультет Пермского государственного университета и магистратуру Высшей школы экономики. Несколько лет работал в журналистике, много лет – в сфере связей с общественностью. Сейчас отвечает за PR в Пермской опере и IT-компании.

Окончил нескольких курсов литературной школы Band.

В густом рваном потоке улиц я суечусь – дергаюсь вправо, влево, ускоряюсь, торможу, мечусь. В конце концов выныриваю из города, но на трассе, которая мерно вздымается вверх и вниз, проваливаюсь в мысли, тону. Добираюсь до дачи, не заметив, как клош зимнего вечера накрыл землю. Всю дорогу я прокручиваю в голове аргументы. Основная линия защиты у меня – в несовершенстве технологий. Даже не то чтобы основная. Вообще-то единственная.

Сворачиваю. Еще раз. И еще. Медленно еду вдоль высоких черных выпирающих из темноты треугольников. Знаю, что каждый из них похож на все остальные здесь, и стоят они через равные расстояния, но кажется, что островершия наплывают и раздаются во мне беззвучным ударом все чаще, постепенно съедая разделяющий их промежуток. Чуть быстрее. Еще чуть быстрее. Убеждаю себя, что это просто нервы.

Наш треугольник можно узнать только по слабому желтому отсвету с обратной стороны, выходящей в лес. Видимо, во всем доме горит только торшер. Калитка открывается наполовину – мешает снег. Значит, бабушка сегодня не выходила.

Взявшись за ручку, несколько секунд соображаю, как зайти. Боюсь, что даже в простом приветствии могу сфальшивить. Так и не решив, как будет правильно, нарочито шумно топаю, стряхивая снег в прихожей.

Бабушка сидит в кресле, развернувшись к окну. За ним в темноте висит отражение торшера.