– Я не буду это читать, – упрямо заявила она.
Маме стоило огромного усилия заставить себя на секунду оторвать взгляд от дороги, чтобы укоризненно посмотреть на Эдит. Мало того что дождь и не думал прекращаться, так еще и стало темно, ведь они въехали в лес. Школа располагалась в лесном массиве Деринг-Вудса, и ее давно прикрыли бы, не будь она такой старой. Полагалось называть ее здание «исторической ценностью».
– Он заплатил за твою учебу, – мягко сказала мама.
Эдит отрезала:
– Я не просила.
Согнутый конверт с письмом прожигал ее руку даже сквозь кожу сумки. Может, ему еще хватило совести положить внутрь квитанцию?
– Он все еще твой отец и все еще любит тебя, – вздохнула мама, явно начиная сердиться. – Я не держу на него зла, значит, и ты не должна. Ясно?
«Все еще любит тебя». Он, конечно, бросил нас с тобой и все такое, но все еще питает к тебе достаточно нежных чувств, чтобы не забывать, что у него есть три дочери, а не две. И – эй! – он все еще оплачивает твою школу! Чем не отец года?
Начинался последний семестр обучения Эдит, и последнее, о чем ей хотелось думать, – то, что этой возможностью она обязана деньгам своего отца. Конечно, она могла бы выпятить свою гордость и отказаться принимать от него подачки, но вот кем Эдит Данлоп уж точно не была, так это идиоткой. Если ей выпала возможность делить парты с наследниками шотландских лордов, сыновьями министров и дочерями киноактрис, нужно этим пользоваться.
В ответ на угрюмое молчание Эдит мама сердито укорила ее:
– Не будь таким ребенком!
Она хотела сказать что-то еще, но, видимо, вспомнила, что в следующий раз увидится с дочерью только после Пасхи, поэтому промолчала. Эдит тоже не хотела ссориться, поэтому она примирительно сказала:
– Я позвоню ему и поблагодарю, ладно?
Явно испытав облегчение, мама уперлась обеими руками в руль и откинула голову на сиденье.
– Спасибо, Дита.
Эдит слегка улыбнулась.
Она была этнической японкой и по матери, и по отцу, но ее семья по обеим линиям так глубоко пустила корни в английской земле, что у Эдит даже не было имени, которое можно записать с помощью кандзи. Имя Дита многочисленным бабушкам, тетушкам и кузинам было куда легче выговорить на почти японский манер. Но своим дочерям от второго брака отец представил ее как Эдит. Так ее звала и мачеха. По правде говоря, вне семьи никто не звал ее Дитой – кроме одного человека.