По моему глубокому убеждению, Максим стал жертвой чрезмерной, доведенной до фанатического самопожертвования, слепой родительской любви. На следующий день Кучкан попросил Качубея съездить на место ДТП и увидеть своими глазами состояние автомашин и описать ситуацию дорожно-транспортного происшествия. К вечеру того же дня Качубей докладывал в присутствии Кучкана и убитой горем супруги Лауры о результатах обследования места происшествия. По пути в город Гагру на обочине стояла не новая «Волга» ГАЗ-24 с четырьмя пассажирами, направлявшимися на свадьбу. На табло скорости застыла стрелка на отметке 150 км/ч – машина на полном ходу, без следов торможения, врезалась в багажный отсек.
По опросу свидетелей двое полусонных молодых человека лет 16–17 с громкой магнитофонной музыкой и с сигаретами в зубах, смеясь и переглядываясь, на огромной скорости промчались мимо группы людей, стоящих на остановке, и врезались в зад «Волги». По описанию свидетелей в Мерседесе за рулем сидел Максим, а рядом на пассажирском кресле ……… – наш сын… Машины восстановлению не подлежат… Думаю, что нет необходимости ставить под сомнение, кто виновен в трагедии.
Завершив на одном дыхании доклад собственного расследования, Качубей трепетно выдохнул из груди воздух, обхватив двумя руками опущенную от горя голову, замолчал… Пауза длилась не долго.
– Я так и знала, что Максим убил моего сына, будь проклят тот день, когда мы решили остаться в этих дворянских домах, я ненавижу тебя Кучкан, ты избаловал своего сына, а он моего, и чем это закончилось, кто вернет мне моего сына?
Хлопнув дверью и обливаясь слезами, вышла из дома Лаура, а за ней последовал и Качубей.
Райским светом залита лесная поляна, сына Анна узнала из далека, сидящим на бархатно-зеленой траве. Обернувшись, Максим увидел маму.
– Сынок, ты, что здесь делаешь в одиночестве, и лес от тебя недалеко почему-то горячий, обугленный. А где Канчоубей?
– Мама, он встретил здесь родственника по имени Кесоу, фамилии я его не помню, его застрелил с охотничьего ружья конфликтный одноклассник, когда тот заступился за знакомую девчонку с соседнего класса.
– Мама, – продолжил Максим, – нас пока не определили, за нас некому сказать слово, думаю может все измениться с твоим приходом. Люди здесь какие-то спокойные, правильные, довольные, – продолжал Максим.