Вежливый дежурный врач и сотрудник ГАИ стоящий рядом спросили:
– Как ваши фамилии?
Родители ответили, наступила пауза. Работник ГАИ, взяв на себя ответственность, сказал:
– Ваши дети на большой скорости наехали на стоящую машину, в салоне которой сидело четыре человека с водителем, у двоих переломы черепа и грудной клетки, у третьего тяжелое сотрясение, а водитель автомашины скончался на месте.
– А наши дети? – слегка заикаясь, спросил Кучкан, – что с ними?..
– В морге, – ответил дежурный врач и добавил. – Вас сейчас проведут туда.
Анна упала в обморок. Лаура так дико закричала, что через секунду в регистратуре собралось большое количество людей, нашлись и родственники, которые стали утешать родителей, но они никого уже не слышали, только ноги сами вели их куда-то по лестнице в подвал. Отворилась дверь в мрачное холодное помещение, где в полумраке на металлических столах лежали без дыхания Макс и Канчоубей. Родители в некотором смятении, с небольшой долей сомнения, медленно подошли к столам и еле опознали своих детей от множества смертельных ран и ссадин на их телах. Громко рыдали матери, обнимая своих кровинок, а отцы как будто бы смирившись с горем, глядя на высохшие в крови взъерошенные волосы своих детей.
Хоронили 17-ти летних юношей в один день рядом на усадебном дворе между домами.
И пока народ поминал ушедших в мир иной, матери Максима, Анне стало плохо и уж вечером тоже же дня мужской крик разбудил спящих соседей. Сердце матери не выдержало утраты любимого сына и остановилось.
Анну похоронили всем миром на четвертый день после похорон сына. Кучкан и Качубей погрузились в глубокий траур, опустели дома, потеря Анны и продолжателей рода была невосполнимой. Утрата сына и супруги семьи Кучкана имела свою непростую финальную трагическую философию:
Анне надо было не просить у Бога, чтобы не произошло беды, а прививать Максу через любовь к Богу с малых лет послушание, трудолюбие, бескорыстную любовь к ближнему в равной степени и его брату, то есть к их созиданию, а не потребительскому паразитизму. Пусть не к месту, грубо, но точно отображает реальное настроение паразита, не часто применяемая абхазская народная поговорка, в которой говориться, что голодная и ленивая муха прекрасно чувствует себя, не брезгая даже лошадиным дерьмом.