Сокращая обратный путь, поехали не спеша по полю напрямик мимо известного села Кляшево Чишминского района, где родился и вырос знаменитый башкирский поэт Мустай Карим. Алик рулил, а я сидел справа от него у открытого окна с заряженным ружьем между колен, стоящим вертикально вверх, прикладом упираясь в пол. И вдруг в темноте загорелись красные глаза.
– Лисица! – выдохнул Алик и резко затормозил машину до полной остановки.
Я моментально высунулся из окна и сразу же выстрелил. Лисицы обычно застывают на секунду, потом срываются с места и бегут ровно по одной линии очень быстро, буквально стелются над землей, резко увеличивая расстояние от охотника. Взять ее в этот момент очень сложно. Лису надо стрелять как можно быстрее до того, как она наберет скорость. Я вышел из машины, поднял ее за пышный хвост, отнес и бросил в багажник. Буквально через минуту у самой околицы села снова вспыхнули красные глаза.
– Еще одна! – сказал Алик и быстро остановился.
Я снова успел среагировать и точно выстрелил. Пошел за добычей и вернулся с пустыми руками.
– А где лисица? – удивленно спросил Алик.
– Это кошка. Видно тоже ловила мышей в чистом поле. У некоторых породистых сиамских кошек глаза в темноте горят красным цветом.
Вскоре мы выехали на проселочную дорогу, а перед самым выездом на трассу остановились, разобрали ружья и спрятали их в чехлы. Затем поменялись местами, и я сел за руль, чтобы не злить работников ДАИ, потому что машина была зарегистрирована на меня.
* * *
Наши мужчины вернулись с охоты после одиннадцати часов. Они взяли и привезли трех зайцев и одну лисицу, шкуру которой Игоревич обещал отдать на выделку и подарить мне шапку в честь нашего такого близкого и очень приятного знакомства. Зайцев распределили таким образом – по одному каждому и одного самого большого для нас с мамой. Охотники быстро разделись и сразу принялись за работу. Вначале они почистили свои ружья при помощи специальных шнурков с ершиками на конце, а потом на кухне разделали добычу.
Для этого ребята сели на стулья друг против друга. Игоревич держал зайчиков за задние лапки головой вниз над большим тазом, а Алик, ловко орудуя острым ножом, содрал с них шкуру, разрезал, достал и выкинул внутренности, головы, лапки и все ненужное. Мясо зайцев он аккуратно разрубил своим маленьким топориком на разделочной доске, сложил в пакеты и затолкал в холодильник на заморозку. Это было для молодой городской девушки самое жуткое зрелище. У этого, так ласково называемого Алика все руки были в крови, что вызвало у меня легкое отвращение к нему. Я не удержалась и высказалась: