И Александр ушёл на сборный пункт один.
9
Без старшего брата Егору в доме Пилихиных стало скучно и мрачно. А после поездки на родину, когда узнал, что его любовь Нюра Синельщикова просватана за другого, и вовсе свет стал не мил.
Какое-то время спустя Жуков съехал из просторного, но ставшего вдруг тоскливым дома дядюшки на съёмную квартирую. Причин тому было много. Не забывалась и урюпинская история, тяжёлая и несправедливая дядюшкина рука…
Но причина озлобленности хозяина оказалась другой. И это ещё сильнее обозлило Жукова. Однажды услышал он сетования хозяина, что в войске Донском выручили они маловато, много товара привезли назад, и товара доброго, который в прежние годы в Урюпине уходил не хуже, чем в Нижнем Новгороде. Михаил Артемьевич отчитывал приказчика, выспрашивал, выведывал, как шёл торг, по каким дням лучше, по каким хуже. Ваську Данилова Жуков перед этим прищучил в лавке и сказал, что если будет ещё жаловаться хозяину, то оторвет ему язык вместе с головой. На этот раз приказчик отвечал хозяину сдержанно. Мальчонку больше пальцем не трогал.
Из воспоминаний маршала: «В то время я по-прежнему работал в мастерской, но жил уже на частной квартире в Охотном ряду, против теперешней гостиницы «Москва». Снимал за три рубля в месяц койку у вдовы Малышевой. Дочь её, Марию, я полюбил, и мы решили пожениться. Но война, как это всегда бывает, спутала все наши надежды и расчёты. В связи с большими потерями на фронте в мае 1915 года был произведён досрочный призыв молодёжи рождения 1895 года. Шли на войну юноши, ещё не достигшие двадцатилетнего возраста. Подходила и моя очередь».
Войны кормятся молодым мясом. Через два с небольшого десятка лет разразится другая война, ещё более масштабная и кровавая, и на неё погонят уже восемнадцатилетних.
Жукову шёл девятнадцатый. По меркам сорок первого года он давно бы уже сидел в окопе где-нибудь на Ярцевских высотах или под Рославлем с винтовкой и тремя обоймами патронов.
Старший брат изредка присылал из действующей армии письма. Письма, независимо от того, кому они были адресованы, прочитывал сперва Михаил Артемьевич, а потом кто-нибудь из мальчиков читал всей мастерской. О боевых действиях Александр почти ничего не сообщал. В одном из писем написал: «Я, сын своей Родины, не мог оставаться без участия…» Александр будто оправдывался. Видимо, знал, что письмо его читать будут вся мастерская.